Золотой треугольник

Система правления восточных деспотов устраивала европейские колониальные державы. Предприниматели с Запада не были заинтересованы в изменении отношений между восточными правителями и их подданными. Пусть себе богатеют, пусть убивают кого угодно, пусть поклоняются Шиве, Будде, Аллаху или Конфуцию, лишь бы не вмешивались в коммерцию и политику. Так англичанам и голландцам с помощью местных раджей и князьков без особого труда удавалось контролировать империи с огромным населением. Осуществлялось это чиновничьим аппаратом, который тоже постепенно приспосабливался к Востоку.

Новые принципы государственности, ввезенные в Азию колониальными державами (вместе с фабричной технологией и новыми политическими идеями), здесь выродились. Куда делись идеалы материальной незаинтересованности, корректность, сознание общественного долга — то, что составляло суть Просвещения? Попытки подражать древним правителям, в свою очередь, были лишены восточного стремления к мудрости и совершенству. Грубый европейский материализм в соединении с местной традицией деспотического правления породил тяжеловесную систему, основанную на коррупции и вобравшую в себя худшие черты Востока и Запада.

Не случайно в перечне самых богатых людей мира можно обнаружить азиатских государственных деятелей, а ведь многие из них начинали служить простыми офицерами. Рост их благосостояния — часть традиции; если бы они даже захотели уклониться от заведенного порядка, их свергла бы собственная армия. В системе коррупции не может быть честных людей, тем более среди представителей правящей элиты.

Вот как выглядит пирамида коррупции в Таиланде. Основание ее составляет толпа мелких чиновников, а зачастую также офицеров полиции или армии. Эти старательные муравьишки везде и всюду систематически вымогают мзду и делают «подношения» своим начальникам. Им платят деньги и торговцы, и ремесленники, и владельцы фабрик, и таксисты. Не остаются в стороне ни бары, ни каучуковые плантации, ни отели, ни общежития, ни ремонтные мастерские… Правитель, сидящий на вершине пирамиды, урвав львиную часть дохода, остаток раздает приближенным. Последние вознаграждают своих подчиненных, и в конце концов кое-что перепадает и тем, кто копошится у основания пирамиды. Расточительность, унаследованная от предков, — мера величия властителя.

У Миндона, правителя Верхней Бирмы в середине XIX века, были сотни слуг. Шестьдесят слуг носили за ним лакированные коробки с жевательным бетелем, сто — ухаживали за его туфлями. Сорок лакеев заваривали чай. Кроме четырех жен правителя развлекали сорок наложниц.

У маршала Сарита, правившего Таиландом с диктаторскими полномочиями в 1957–1963 годах, насчитывалось уже более сотни наложниц. Будучи весьма немолодым, он, возможно, всех их даже не знал, ведь звание маршала вряд ли превратило его в сексуальный бульдозер. Очевидно, он упивался их количеством, ведь тем самым он ставил себя на одну доску со славнейшими легендарными героями. Кто из обыкновенных смертных способен с ним соперничать? Даже американский президент не смог бы! Даже японцы! Разумеется, он не забывал и о деньгах. Когда он умер, его состояние составляло свыше ста пятидесяти миллионов долларов.

С конца пятидесятых годов система коррупции в какой-то мере приспособилась к новым условиям. Бьющее в глаза богатство уже не в моде: оно вызывает зависть, а не восхищение. Студенты протестуют, назойливые писаки из газет засыпают вопросами. Правда, коррупция не исчезла. Она лишь стала менее заметной. Один из самых крупных доходов — наркотики: борьбой с наркоманией и с нелегальной торговлей наркотиками подчас занимаются как раз люди, извлекающие из этого барыши. Даже обыкновенная облава может проиллюстрировать проблемы, с которыми сталкивается борьба с наркотиками в Таиланде.

Безусловно, не все таиландские полицейские — взяточники и бездари. Кроме отряда полиции капитана Прасада в Чиангмае действуют молчаливые, энергичные парни с неприметными лицами; с одним из таких парней мне посчастливилось встретиться на следующий день.

О хороших не говорят

— Откуда вы знаете мое имя?

Майкл Пауэрс — мускулистый, черноволосый сложил руки на груди и смерил меня подозрительным взглядом, как бы ожидая, что я смешаюсь. Вопрос был вполне логичный. У входа в пятиэтажный дом в центре Чиангмая среди имен квартиросъемщиков не было таблички учреждения, которое он представлял. Лишь несколько посвященных знают адрес и телефон местного отделения Американского бюро по борьбе с наркотиками. Обыкновенная с виду дверь на пятом этаже хорошо защищена: надежный замок, да еще цепочка изнутри. После того как я позвонил, меня долго изучало через глазок невидимое око. Открылась дверь тоже не совсем обычным способом: человек, стоявший за ней, резко дернул ручку и отскочил за угол прихожей на случай, если на пороге окажется гость с автоматом. Наверное, это уже не раз спасало жизнь хозяину квартиры.