В доме Норовой на Большой Конюшенной улице, 9, жил с 1863 года и в 1880 году скончался крупнейший предприниматель и выдающийся инженер Н.И. Путилов – один из создателей Обуховского и Путиловского заводов, строитель коммерческого порта и Морского канала[275]
.С застройкой этого участка связан любопытный штрих из бытовой жизни «блистательного» Петербурга. В 1885 году техник М.А. Андреев (исключительно плодовитый практик, автор целой сотни домов в городе) построил в глубине двора каменный сарай с сеновалом, отхожие места с помойной ямой и навозным ящиком. Хозяйкой участка тогда была жена коллежского советника камер-юнкера Т.Э. Сильванская.
Позаботившись об изнанке домовладения, Сильванская только в 1899 году решила превратить скромный дом на Большой Конюшенной улице в пышный особняк. Проект она заказала выпускнику Академии художеств Леониду Леонидовичу Фуфаевскому. Это была одна из ранних работ архитектора, который вскоре возвел несколько заметных доходных домов (Потемкинская улица, 7/83, Греческий проспект, 23/2, Невский проспект, 65) и здание панорамы «Голгофа» (Невский проспект, 100, ныне – концертный зал «Колизей»).
Проектом Фуфаевского (утвержден 12 мая 1899 года)[276]
предусматривались надстройка третьего этажа на лицевом доме и части флигеля, устройство новой парадной лестницы, выступающей цилиндрическим объемом во двор, организация планировки верхних этажей. Фасад, оформленный рустовкой, филенками и наличниками, завершался небольшим аттиком, фронтоном и вазонами. Между балконами второго и третьего этажей должны были стоять кариатиды. Характер фасада отвечал приемам поздней эклектики с элементами «стиля Людовика XVI».Между тем, в Петербурге уже состоялись дебюты нового стиля – модерна. Рубеж веков стал переломным моментом, после которого началось бурное развитие модерна в отечественной архитектуре. Этот поворот вызвал радикальную метаморфозу в стилистике особняка на Большой Конюшенной улице.
Новый владелец, капитан гвардии В.А. Слепцов, поручил Л.Л. Фуфаевскому надстроить дворовые флигели, а на первом этаже только что перестроенного особняка пробить широкие проемы для витрин. В проекте, утвержденном 5 апреля 1902 года, не показана переделка всего фасада. Однако в ходе работ он приобрел эффектные черты раннего модерна.
Считается, что принципом модерна было единство внутренней и внешней сторон зданий. Причем наиболее последовательно это свойство проявилось в строительстве особняков. Однако в случае с домом Слепцова преображение фасада оказалось лишь внешней сменой стилевой оболочки.
Фуфаевский создал на фасаде, как на экране, концентрированный, сгущенный образ нового стиля. Мягкая пластика форм, криволинейные текучие очертания, утрированные детали, обильный декор с преобладанием стилизованных растительных мотивов – всем этим демонстративно заявляет о себе ранний модерн.
Стена нижнего яруса смело разорвана витринами, оставшиеся простенки служат пилонами, несущими основной массив. Углы витрин плавно округлены, въездная арка, овальное окошко и фигурные прорези дверей множат игру кривых линий. Облицовка первого этажа песчаником изображает напряженную конструкцию. Верхние ее участки заполнены густой и сочной резьбой по камню. Витиеватый, полный живого движения рельефный узор из листвы и цветов переходит на деревянные створки дверей. Прихотливые извивы кованых ворот, дверных решеток и флагодержателей отличаются особой утонченностью.
Объемность композиции сообщал прямоугольный эркер-фонарик в центре второго этажа. Весомость эркера подчеркивали тумбы с навершиями и парапет балкона, а также картуши с волютами. Такие декоративные элементы, отсылающие к убранству стиля барокко, были активно востребованы ранним модерном с его увлечением криволинейными формами. Утрата эркера сильно обеднила пластику фасада.
Симметричное и регулярное построение второго-третье-го этажей было предопределено предыдущей реконструкцией здания. Однако все их оформление выдержано в новом стиле. Основная часть фасада и особенно средний ризалит отмечены печатью влияния венского сецессиона (в петербургской архитектуре тех лет постоянно встречались его отражения). Самые узнаваемые штрихи этого варианта стиля – тройные вертикальные бороздки, напоминающие каннелюры. Вверху по краям ризалита были установлены две крупные женские маски. Завершался ризалит парапетом с вазами, и затейливый силуэт особняка вырывался из окружающей застройки.