Золотой треугольник Петербурга. Конюшенные: улицы, площадь, мосты. Историко-архитектурный путеводитель

В структуре восточного корпуса павильоны с портиками в арочных лоджиях играют самую активную роль. Они поставлены не поодиночке, а состыкованы двумя фасадами на углах, образуя полновесные геометрические объемы. За счет этого композиция манежа приобретает чеканную законченность. Вместе с тем павильоны соединяют прочными узлами стыки корпусов. Эти угловые акценты эффектно обозреваются в разных ракурсах с берегов Мойки и канала Грибоедова.

Внутри участка Стасов встроил два одноэтажных поперечных флигеля, разделивших обширный двор натрое. Расположенные в «закулисной» зоне, они имели сугубо хозяйственное назначение (впоследствии надстроены).

Южные корпуса, в отличие от других частей здания, остались в габаритах сооружения Н.Ф. Гербеля. Старые стены были максимально сохранены, но проемы перебиты, пристроены павильоны, значительно расширена церковь. Первый этаж занимали мастерские и службы, второй – жилые и административные помещения. В церкви, манеже и комнатах инженер Н.И. Утемарк установил печи новой конструкции, которые могли держать тепло целые сутки. Железную обшивку печей окрашивали под мрамор. Некоторые помещения были декорированы орнаментальной росписью, исполненной Дж.Б. Скотти и Ф. Д. Брандуковым.

Южный фронт Придворных конюшен, как и противоположный, северный, организован по трехосевой схеме. В центре возвышается храм, по краям выступают павильоны. Со стороны площади павильоны особенно выразительны по пластике. Ниши с портиками сделаны округлыми, в виде экседр с кессонированными полукуполами – конхами.

От церкви к павильонам расходятся крыльями длинные корпуса, охватывающие под тупым углом всю Конюшенную площадь. Нижний этаж обработан рустом наподобие цоколя (распространенный прием классицизма). Ряды полуциркульных окон придают ему сходство с аркадой. Второй этаж подчеркнуто строг. На ровной плоскости стены выделяются только прямые сандрики над окнами. Необычны «говорящие» детали: кронштейны сандриков сделаны в виде лошадиных голов (работалепщика Н.П. Заколупина).

Эти корпуса выдержаны в сдержанном, как бы нейтральном характере. Поэтому распространенное мнение, что главным после перестройки стал фасад, обращенный к площади, не вполне корректно. Протяженные крылья между церковью и павильонами скромнее остальных фасадов здания. Здесь нет даже фриза с триглифами и модульонов под простым карнизом.

Тем выразительнее их контраст с монументальной церковью Спаса Нерукотворного Образа. Включив фрагменты старых стен, Стасов возвел значительно более крупный храм. Величественный кубический объем, силуэт купола и звонниц, четырехколонный портик и рельефные панно подчеркивают роль церкви как доминанты огромного здания. Неразрывно связанная с примыкающими корпусами, она является самостоятельным сооружением.

Придворные конюшни. Церковь Спаса Нерукотворного образа. Фото 1900-х гг.

Именно новая церковь превратила южный фасад в главный. По сравнению с композицией Гербеля центр тяжести был перенесен с набережной на площадь. Это объяснялось не только возвышенным значением храма, но и градостроительными предпочтениями. Если в раннем Петербурге основными линиями притяжения служили водные коммуникации, то в эпоху классицизма важнейшими городскими пространствами стали площади. Эту особенность сформулировал Ю.Н. Тынянов: «Единица Петербурга – площадь».

Архитектура ампира тяготела к обобщенным геометрическим формам. Эта тяга последовательно проявилась в творчестве Стасова. Компактные прямоугольные объемы, чистые плоскости стен, портики в лоджиях входили в число его излюбленных приемов. Они стали определяющими и в композиции Конюшенной церкви.

Основным акцентом на фасаде храма служил четырехколонный портик ионического ордера, установленный в глубокой лоджии. В 1858 году лоджию заложили, колонны слились со стеной, и композиция во многом утратила трехмерность, пластичность, светотеневой контраст. Нарушился и сквозной лейтмотив портиков в лоджиях, который проходил рефреном в павильонах и достигал крещендо в повышенном массиве церкви. Здесь, в отличие от павильонов, портик вознесен над землей на цоколе. На этот раз Стасов отдал предпочтение не грузному дорическому, а стройному ионическому ордеру. Тем самым он противопоставил торжественный строй храма строгому облику конюшен.

Лоджия имела четкую прямоугольную конфигурацию. Создавалось впечатление, «что колонны конструктивно как бы заменяют вырезанный и удаленный кусок стены»[50]. Такая форма отвечала кубичности объема. Гладь стены также подчинена геометрической целостности единого блока. Даже цоколь церкви не рустован. Нарочито малозаметны прямоугольный воротный проезд и входной проем. Ничто не нарушает монументальной слитности сооружения.