Золотой треугольник

Территория народности карен богата сурьмой, вольфрамом и оловом, однако минеральные богатства остаются в земле. У повстанцев не хватает средств, чтобы организовать охрану их добычи, зато они легко могут помешать трудиться другим. Для уничтожения строившегося годами дорогостоящего рудника достаточно всего несколько шашек динамита. Поэтому богатство карен — драгоценные камни; добывают их открытым способом, а для этого нужны только мотыга, лом, корзина да немного воды для промывки. Здесь столько смарагдов, что китайские купцы из Гонконга тайком приезжают в Бирму и платят прямо на месте по 700 долларов за килограмм. Сказочные прибыли вознаграждают их за некоторые неудобства. Лучшие камни, купленные на вес, идут в Гонконге по 250 долларов за штуку. А самим карен примитивная добыча приносит примерно 7000 долларов в месяц.

Разумеется, доходов от продажи драгоценных камней не хватило бы для финансирования войны. По самым скромным подсчетам, сопротивление властям обходится сейчас намного дороже, чем во времена Робина Гуда. Затруднений с продуктами питания повстанцы не испытывают: они возделывают собственные маленькие поля с бобовыми, рисом и овощами. Хуже обстоит дело с лекарствами (в первую очередь с антималярийными средствами) и с оружием. Один патрон стоит на черном рынке 60 центов. Устаревший американский автомат можно купить за 250 долларов, а ведь в арсенале повстанцев есть и гранатометы, и минометы, и гаубицы. Даже небольшие ракеты.

Через территорию народности карен за месяц проходит более тысячи мулов с контрабандой. Из Таиланда в Бирму движутся длинные караваны, везущие велосипеды, стиральные порошки, транзисторы, часы, обувь, белье, сигареты, зубные щетки и такие же фонарики, как тот, о котором я уже упоминал. Через два месяца тяжкого пути самые стойкие из них добираются до бывшего главного города Мандалай. Карены, как и другие повстанцы, за провоз товаров через свою территорию берут пошлину — 4–5 % стоимости товара.

В обратном направлении, к границе, везут предметы старины, нефрит и знаменитые могокские рубины. За провоз этого товара карены требуют 17 % той суммы, которую купец выручит за них на черном рынке в Таиланде. На узких тропах в джунглях незачем ставить шлагбаумы. Проскользнуть мимо «контрольных пунктов» почти невозможно.

Интересно, что ни один торговец не пытается перехитрить самозваных таможенников, работающих куда добросовестней, чем их официальные коллеги на мосту в Меае. В джунглях действует не закон джунглей, а коммерческий расчет. Если бы повстанцы начали слишком усердно обирать караваны, контрабандистам пришлось бы пробиваться через их территории с помощью «личных» армий, а ведь патроны стоят дорого.

Система пошлин, позволяющая карен вести войну и покрывающая 85 % их бюджета, к сожалению, имеет последствия, выходящие далеко за пределы Бирманского Союза.

Чем дальше на запад, тем таиландские товары становятся дороже. Близ Мандалая и обыкновенный фонарик представляет собой богатство, потому что в его цену входят не только деньги, которые отдали за него контрабандисты, но и расходы за транспортировку, и пошлины, и оплата посредников.

Но все драгоценные камни и предметы старины, поступающие из Бирмы, не способны уравновесить непрерывный поток ввозимых в нее предметов первой необходимости. Дефицит в торговле могут возместить только наркотики. Горцам, даже если бы они этого не желали, не остается иного выбора: купцы не хотят брать у них ничего другого.

Контрабандисты, которые без опия лишились бы куска хлеба, не размышляют о неблаговидном характере своей деятельности. Они заботятся о тягловых животных и усердно смазывают винтовки, платят пошлину повстанцам и изобретают способы, как перехитрить полицию. Одна из буддийских заповедей запрещает разрушать статуи Просветленного. И вот нередко носильщики идут через джунгли с грузом уродливых гипсовых изображений Будды, старательно упакованных в пенопласт. Каждая из маленьких статуй начинена героином. Полицейский патруль, встретивший необычный караван, разумеется, подозревает подвох. Но примерные буддисты-патрульные молча расступаются и пропускают странную процессию.

Бывает и так: контрабандисты покупают у бедной многодетной семьи за малую толику риса девочку. Ребенка умерщвляют, выбрасывают внутренности и набивают труп наркотиками. В течение двенадцати часов — прежде чем в трупе обнаружатся первые видимые изменения — они успевают перенести тело через границу. Кому придет в голову подозревать несчастных родственников, спешащих с потерявшим сознание ребенком к врачу?

Однако контрабандисты не считают себя торговцами, продающими яд, и тем самым убийцами. Они воспринимают себя как благодетелей, дающих работу тысячам соотечественников.