Золотой цверг

Это была молодая женщина, не старше тридцати лет, очень высокая и крупная, но с идеальной фигурой, которая скорее подошла бы манекенщице, чем активистке братства. На ней была легкая броня, защищающая от отравленных игл, в открытой набедренной кобуре красовался тяжелый электрический пистолет, длинные распущенные волосы темно-русого цвета были перехвачены широкой белой повязкой с изображенным на ней голубем мира. Рамирес подумал, что для завершения образа ей не хватает пулеметных лент через оба плеча. Наверное, если бы революция произошла не сейчас, а двести лет назад, она бы их обязательно нацепила.

– Вы Джон Рамирес? – спросила прелестная революционерка глубоким грудным голосом. – Я Полина Бочкина, меня направили вас встретить. Если не возражаете, сейчас мы поедем в нашу гостиницу, я думаю, ближайшую ночь вам лучше всего провести там. Завтра вы поселитесь в университетском комплексе, но сейчас туда лучше не соваться. Уже вечер, все разошлись по домам, на рабочих местах никого нет, если мы туда приедем, охрана откажется вас пропустить, будет скандал, а он нам не нужен. Лучше, чтобы ваше вступление в должность прошло мирно. Вождь сказал в телеобращении, что мы не должны провоцировать конфликты без крайней нужды. Вы не возражаете?

– Против чего? – удивился Рамирес. – Против того, что нельзя провоцировать конфликты без крайней нужды? Я, между прочим, член братства с четырехлетним стажем.

– Извините, – Полина немного смутилась. – Я имела в виду, что вы не возражаете, чтобы провести одну ночь в нашей гостинице. Там очень уютно, но немного… как бы это сказать…

– Некомфортно?

– Ну, не совсем некомфортно…

– Не напрягайтесь. Я приехал с Гефеста только неделю назад, так что меня некомфортными условиями не напугаешь.

– А правду говорят, что там еще хуже, чем здесь? – поинтересовалась Полина. – Говорят, там совершенно жуткий состав атмосферы…

– К этому быстро привыкаешь. Труднее привыкнуть к тому, что вся жизнь проходит в подземельях, и еще… впрочем, это долгий разговор.

– До гостиницы ехать около получаса, у нас будет время поговорить.

– Давайте лучше поговорим о том, что происходит здесь. Мне сказали, что у вас выступление прошло успешно…

– Да разве это успешно? – воскликнула Полина. – На телебашне накрылись все передатчики, их ремонтируют, но до сих пор ничего не восстановили, а мы так рассчитывали на телевизионную пропаганду! Два аэропорта полностью разрушены, ну, это было неизбежно, но все равно… и еще эти ученые… Знаете, что творится в университете?

– Что?

– Они все собрались на экстренное заседание и объявили акцию гражданского неповиновения. Никого из наших не пускают на территорию, они говорят, что будут отстреливаться до последнего патрона, но в революции участвовать не будут.

– Вы не пытались начать штурм? – забеспокоился Рамирес.

– Мы собирались, но вождь запретил. Танака сказал, что вождь ему лично сказал, что этого нельзя допустить ни при каких обстоятельствах, и что он пришлет человека, который все устроит. Можно, я задам нескромный вопрос?

– Конечно.

– Что вы собираетесь делать?

– Понятия не имею.

– Как это? У вас нет никакого плана?

– Никакого. Я даже не знал, что в университете творятся такие дела.

– Вас не ввели в курс дела?

– Не ввели. Я полагаю, у Багрова не было времени, он сейчас очень занят, из OutOfSight вообще не вылезает, только и делает, что письма пишет.

– Вы… лично знакомы с ним?!

– Один раз разговаривал. Послушайте, у нас на Гефесте было принято обращаться к братьям и сестрам на ты, у вас так не принято?

– Принято. Просто вы… то есть ты…

– Такой страшный? Полина весело рассмеялась.

– Нет, ты не страшный, – сказала она. – Но ты такой большой важный человек… – она снова рассмеялась, и Рамирес присоединился к ее смеху. – Можно я буду называть тебя просто Джон?

– Конечно, можно. Слушай, Полина, а что это за гостиница?

– Ну… это не совсем гостиница, она так только называется.

Это вроде как коммуна.

– Коммуна?

– Ну, мы так ее называем. Иногда. На самом деле это один этаж в общаге, мы там все более-менее обустроили, но, вы понимаете… то есть ты понимаешь…

– Понимаю, – кивнул Рамирес, – уровень комфорта, как у нас на Гефесте в геологических лагерях. Мне не привыкать.

– Ты геолог?

– Вообще-то я физик-теоретик, у меня диссертация по физике твердого тела, просто мои результаты применяются в геологии, вот я и работал как геолог.

– Так ты настоящий ученый? Вот это да! И про что у тебя диссертация?

Рамирес усмехнулся про себя, а вслух произнес полное название своей диссертации.

– А по-простому? – спросила Полина.

– По-простому… – Рамирес задумался. – Как бы это сказать… диффузия в твердых телах…

– А еще проще?

– Проще некуда. Если совсем коротко, моя теория упрощает поиск месторождений тяжелых металлов.

– Жалко, – сказала Полина. – У нас на Деметре тяжелых металлов очень мало, твоя теория нам не пригодится.

– Ну почему же не пригодится? – возразил Рамирес. – Сообщение с Гефестом прервано, нам теперь придется обходиться тем, что есть на этой планете. Так что моя теория очень даже пригодится.