Золотой цветок

– Там есть номер того, кого мы ищем? Синицына…

– Есть.

– Выпишите его на бумажку и дайте мне телефон…

Профессор, все еще не понимая ничего, без лишних вопросов и возражений сделал все, что просил Василий Александрович.

Вася отдал мне телефон профессора, чтобы я снял батарею.

Тем временем мы въехали на территорию автосервиса.

– Посидите в машине, – почти приказал дед, и вышел из машины.

– Какой шустрый старик! – сказал профессор, когда Василий Александрович скрылся в одной из дверей сервиса. – Из уголовников, я сразу понял… Видели, как он двоих у подъезда кирпичом осадил? Глазом не моргнул! Не привыкать, по всей видимости…

– Он – хороший человек, – заступилась за деда отошедшая от чудовищного напряжения Анфиса. – Он нам очень помог. Если бы не Василий Александрович, неизвестно, что с нами было бы сейчас…

– Если бы он не осадил этих бойцов, – сказал я резко, – сидели бы мы сейчас в отделении. Если бы не он, Цветок давно был бы у тех, кто так его ищет.

Профессор на этот счет ничего не ответил. И что он мог возразить, он просто не любил криминал в любом его проявлении, поэтому и взъелся на деда, видя, что тот из мира отверженных.

– Дайте мне взглянуть на Цветок, – попросил профессор после минутного молчания.

Я передал ему сумку. Только профессор хотел ее открыть, как вернулся тот, кого профессор невзлюбил.

– Поехали, компания, – сказал Вася через дверь, не залезая в машину. – Нам транспорт выделили и апартаменты на время – перекантоваться…

Наш новый транспорт оказался покруче прежнего – новенькая Toyota Land Cruiser. Я давно мечтал на такой машине погонять по бесконечным бездорожьям нашей страны.

Мы с Анфисой охотно пересели в другую машину, только профессор заворчал:

– Машины у вас бандитские все… Черные, с тонированными стеклами… Вы машины воруете, да?

Василий Александрович, заводя машину, от души засмеялся:

– С чего вы это взяли?

– Вы так просто дорогие машины меняете… Если бы она была не ворована, а честно заработана, вам бы ее никто не дал…

Дед повернулся и внимательно посмотрел на профессора:

– Во-первых, в России честно заработать на такую машину невозможно, а во-вторых, мои друзья привозят эти машины из-за границы и продают тем, кто не совсем честно заработал деньги и хочет купить такую машину.

– Неправда! – возмутился профессор. – У меня сын – честный бизнесмен! И свои деньги он заработал своим умом!

– Это он вам так сказал… Не будет же он вам рассказывать про всех, кого обманул…

– Не нужно всех под одну гребенку грести! – профессор начинал раздражаться.

– А я и не гребу, – спокойно ответил Василий Александрович. – Если смотреть на вещи совсем объективно, то честных людей нет и быть не может. Каждый когда-то кого-то обманывал, хотя бы – самого себя… Это ведь тоже обман, и этот обман при объективном взгляде на общество, приносит обществу больший вред, чем обман окружающих. А если смотреть на тему честности субъективно, то у каждого свое понятие о честности и свои пределы дозволенного обмана.

– У вас, как я заметил, границ вообще нету, – уже в сильном раздражении продолжал профессор. – Сотрудников ФСБ кирпичом по головам обхаживали, как чаю попить. Глазом не повели…

Василий Александрович резко остановил машину, повернулся к профессору и посмотрел на него так, что тот, как черепаха, вжал голову в плечи и обхватил сумку с Цветком поплотнее, еще крепче прижав ее к груди. Дед хотел было еще что-то сказать, но вдруг передумал, тяжело выдохнул, переждал несколько секунд, пока в нем утихнут эмоции и уже спокойно произнес:

– Неужели вы не понимаете, что я рисковал своей свободой и жизнью ради свободы и, может быть жизней этих молодых людей? И ради общества таких, как они, я готов трудиться и рисковать, а не ради тех, которых я по голове кирпичом… Если бы я этого не сделал, сидели бы вы сейчас втроем на допросах и не факт, что увидели бы еще свободу. А эту штучку, которую вы так любовно обнимаете, обнимала бы другая персона.

Профессор ничего не ответил. Он понял, что зря выкидывает обидные реплики в адрес нашего общего спасителя. Их дискуссия меня немного позабавила, один момент даже очень сильно заинтересовал, и в будущем, при более благоприятных жизненных обстоятельствах, мне захотелось уточнить позицию деда по поводу вреда обществу, который приносит самообман. Я никак не мог уловить суть этой идеи. Она крутилась где-то рядом с моим пониманием, но все же не понималась.

Дальше мы ехали в тишине. Василий Александрович иногда бросал через зеркало заднего вида взгляд на профессора, который с опущенным взглядом сидел все так же – как черепаха, вжавшись в сиденье и обняв Цветок. Иногда он поднимал глаза, но сразу же опускал их, как провинившийся ребенок.

Глава 14

Возле коттеджа с надписями «БАНЯ», «КОМНАТЫ ОТДЫХА», «БАНКЕТНЫЙ ЗАЛ» Василий Александрович припарковал машину, и легко выпрыгнул из нее со словами:

– Прибыли, господа!