Золотой Век

— Новичок, пожалуйста, открой мыслительное пространство. Нам нужно знать, что у тебя есть. Больше всего не хватает медицинских программ, но сортировщики и архиваторы данных, процедуры переноски тоже пригодятся. Давай, заходи в Ментальность, я запущу проверку…

Друсиллет уже прилаживала карточку к портам под плечевой пластиной.

Фаэтон смёл руку в сторону, пока она не влезла в системы брони.

Друсиллет отшатнулась и от удивления даже приоткрыла рот. Испуганно оглянулась на Йронджо. Хоть глаза и закрывали шоры, было понятно, что отказа она не ожидала.

Фаэтон заговорил:

— Сэр или мисс, прошу меня извинить, но мы не были должным образом представлены, и к тому же я имею личные и крайне веские причины не выходить в Ментальность. Едва ли ваше краткое объяснение меня переубедит. Вы что, хотели завладеть моим имуществом даром? Хотели снять нелегальные копии моих программ? Поблизости дежурит немало констеблей, — и он указал наверх, на жужжащий рой металлических устройств.

— Никаких копов!

Йроджо занёс все руки разом в зловещем, почти угрожающем жесте.

— Новичок запутался. Считает, что ещё жив. Считает, что констебли защитят. Объясните ему действительность! Ухожу. События будут перенастроены.

С этими словами он развернулся так резко, что полы его переливчато-зелёного одеяния зашелестели, и, протиснувшись между фармакокустами, зашагал по склону.

Друсиллет разглядывала Фаэтона восхищённо, но полуиспуганно. Фаэтон стоял, сложа руки за спиной, широко расставив ноги, гордо подняв голову, его плащ, приобнимая наплечники, развевался за спиной. Ошенькьё же сидел на корточках неподалёку, что-то напевал и проковыривал на земле круги веточкой. Некоторое время стояло молчание.

Нарушила его Друсиллет.

— Ты, похоже, не знаешь местных порядков.

— Объясни, я с удовольствием послушаю.

— Йронджо не из Сырых, на самом деле. Он Сухой, ему просто плевать, на сколько лет ещё срок продлят. Его мозг частями умер от старости, но он закрепил остатки мыслевирусами — Инварианты их на пробу раздают, бесплатно. Даже нам. Так вот, он заправляет местным магазином мыслей, и он единственный, кто продаёт нам нужные вещички и находит подработки. В поисковиках тёмных сетей.

— Как же этот Йронджо находит вам работу? — спросил Фаэтон.

Друсиллет присосалась к прядке, свисавшей из волос, поёжилась и с улыбкой продолжила:

— Ты не поверишь! Все думают, что машины и умнее, и быстрее, и умелее, и состязаться с ними бесполезно. Но они не могут обрабатывать абсолютно всё, и остаются задания и для нас — да, мы медленнее, но просим меньше. Я, например. В крайний раз я редактировала воспоминания Деволкушенда для его автобиографии — приукрашивала определённые места, а те, что не вписывались — просто стирала. Работка не сахар — проживаешь его тупяцкую жизнь раз за разом, но у него вроде как поклонники, нужда в этом есть, вот он и решил сэкономить. Для такого труда нужна человеческая оценка. Оценочную программу мне Йронджо выдал, такие на халаву можно у Критиков-Полуколдунов взять.

— Я правильно расслышал — Йронджо тебя Цереброваскуляром называл? Просто ты выражаешься не как Глобальная, а последовательно, как человек.

Она внезапно приуныла.

— Цереброваскуляр наполовину. Считай, масс-сознание с расщеплением личности. Пока остальные личности не выходят на сцену, пока не сливаюсь с ними нацело — я как обычный и одинокий человек. Одинокий разум, одинокие мнения — но это я терплю ради своих ребятишек.

Фаэтон заинтересовался, но она не хотела развивать тему, поэтому он спросил о подработках:

— Как же Деволкушенд избежал суда Наставников за связь с вами?

— А, он из этих, "Никогда-Не-Первых". Они Наставников не выносят. Хтоники, самодуры всякие, психоватые — такие нас нанять не чураются. А вообще, многое проделываем втихаря, или через школы с высокой приватностью, особенно удобно сейчас, с Маскарадом. Тут некоторые даже переодеваются и сбегают глазеть на настоящих людей…

На её лице явственно читалась зависть. Фаэтон представил, как Друсиллет натянет маску и по лужам пойдёт подсматривать через окна или балконы на своих взрослых, уже забывших её детей. Образ был жалкий, немного жуткий. Правдивый ли? Кто знает.

Она продолжила:

— Наставники не полиция, всё-таки, у них нет права мозги каждому читать.

Ошенкьё резво встал и отбросил ветку, которой до этого ковырялся в грязи.

— Йронджо тут заправила, будь уверен. Мирит нас, жрачку достаёт, даёт трудиться, мыслишки всякие продаёт — чтоб легче заката дождаться. В магазе шмот добрый — сны сладкие, сны кусачие, мысли и личности свежие. Пробуешь всякое, подключаешь без разбору — и вот ты уже другая личность — которой местная безнадёга по нраву. Становишься мистером Правым. Но все тут друзья закадычные. Делим и делимся. На теле твоём знатное добро — может, и в голове прячешь не хуже? Чё бы и не помочь?

Фаэтон ответил.