Золотой Век

— Называйте меня Сошедший. Мой корабль — благородное судно «Олимпийская вендетта». Каким титулом мне следует именовать мою щедрую хозяйку?

— Называйте меня Эрешкигаль, Капитан благородного судна «Прокруст».

— Благородный мой собрат Капитан, скажите мне следующее. Человечество расселилось на таком огромном пространстве, многие световые годы отделяют брата от брата, скажите мне, прежде чем я взойду на борт вашего судна, является ли мое понимание гостевого закона удовлетворительным, и соответствует ли оно вашей интерпретации до последнего слова? Прошу извинения, если мой вопрос покажется неприличным или подозрительным; я не имел в виду ничего подобного, не подумайте. Я всего лишь хочу удостовериться, что не нанесу невольного оскорбления и не сделаю необоснованных выводов. Ведь, как говорит поэт, «мудрец рассчитывает каждое свое движение; невежество и легкомыслие — семена, из которых произрастает опасность».

— Мой благородный собрат Капитан, вы говорите как добрый джентльмен, — произнесла Капитан, на которую явно произвела впечатление скромная манера гостя. — Я нисколько не обижена и не позволю обижаться своим людям. Как говорит поэт, «джентльмен должен уметь делать пять вещей безупречно: летать, фехтовать, говорить правду, не знать страха и быть вежливым». А вы говорили учтиво, сэр.

Но ее цитата не так подходила к случаю, как цитата незнакомца, и Капитан не дала понять, что понимает смысл речей гостя.

Она вызвала Канцлера, и тот, не выказывая ни малейшего нетерпения, процитировал весь текст гостевого закона, предложение за предложением, и отвечал с торжественной тщательностью, когда гость вежливо спрашивал его о значении некоторых слов и двусмысленных выражений.

Он упомянул правила, о которых Кузнец никогда прежде не слышал или слышал поверхностно. Весь закон, казалось, был основан на здравом смысле и общепринятых правилах поведения. Кораблям, встреченным в космосе, полагается оказывать помощь в размере, не превышающем одной десятой общей ценности корабля и состава экипажа; возможно по взаимному согласию обменяться и большим; полагается обмениваться всеми навигационными данными; нуждающимся кораблям предоставляются воздух и припасы в соответствии со стандартными процедурами; все маневры до и после стыковки должны быть основаны на формуле, учитывающей массу и скорость, — более легкие корабли должны передвигаться на большее расстояние, чтобы сравняться с тяжелыми в расходе топлива; гости обязаны приносить с собой воздух плюс небольшое его количество для растений хозяев; предполагается использование обычных форм вежливости; высадка с судна должна происходить добровольно после соответствующего предупреждения; отбытие с корабля-гостя не считается дезертирством; необходимо соблюдать дуэльный кодекс; споры относительно стоимости товаров для обмена или достоверности предоставленной информации должны разрешаться лицами, выбранными по взаимному согласию… И так далее.

Кузнец, глядя на экран, заметил, что среди собравшихся аристократов возникло беспокойство, они не смотрели друг другу в глаза. Зловещее выражение вины появлялось на их татуированных лицах, когда они слушали статьи и благородные фразы закона, который они собирались нарушить.

Когда текст был зачитан, Капитан Сошедший и Капитан Эрешкигаль произнесли страшные клятвы, обещая придерживаться каждой буквы гостевого закона. Они обменялись мрачными и серьезными уверениями в своей честности и добрых намерениях.

Кузнец, слушая все это, похолодел.

Клятвы закончились словами Капитана Эрешкигаль:

— …И если я нарушу свои обещания, то пусть дьяволы и призраки пожрут меня в Пустыне Геи, в Аду Бога, и пусть на меня обрушится месть Машин с Земли.

— Именно так, — с улыбкой произнес Капитан Сошедший.

Пиршественный зал «Прокруста» находился между мостиком и машинным отсеком, вблизи оси корабля, где он был защищен расположенными вокруг него рядами нижних палуб. Офицерская кают-компания (если восполь-

зоваться древним поэтическим выражением) была высшим из высших мест, прекрасным залом, где происходили церемонии.

Стены цилиндрического помещения были завешены разноцветными знаменами из полупрозрачной ткани, сверкавшими фантастическими гербами. Ткань должна была поглощать из воздуха рассыпанные крошки пищи или частички вина, она также приглушала и окрашивала свет ламп, сиявших на переборках.

Второсортное вино для второсортных пирующих хранилось в мехах. Но корабельный кок превзошел себя в изготовлении отборных напитков: приятные глазу шары вина и винного желе блестели и переливались в мехах из тонкой сетки. Ячейки сети были такими мелкими, что вино сохраняло шарообразную форму благодаря собственному поверхностному натяжению. Аристократам приходилось пить из таких сеток изящными и осторожными движениями, чтобы не расплескать жидкость.