Золотой век

Он смотрел на профиль Дафны, на длинные ресницы, лежащие на щеках. Он любовался формой ее щеки, аккуратным носом, чувственными, красиво очерченными губами. Кожа была совсем бледной, как у фарфоровой куклы, черные волосы обрамляли лицо, свободно плавая в жидкости, наполнявшей контейнер.

— Фаэтон знает, что это невозможно.

— Существует ли тайная команда или какое-то действие, которое могло бы ее разбудить? — Фаэтон говорил, не поворачивая к королеве головы. — Она бы попросила ее разбудить, если бы знала, что я здесь. Она обязательно должна была оставить такую команду, прежде чем уйти. Я уверен, она так и поступила.

— Нет такой команды.

Фаэтон повернулся к величественной фигуре, представлявшей Вечернюю Звезду.

— Разбудите ее хоть на миг, чтобы я мог сказать, что пришел к ней. Если и тогда ей захочется снова уйти и стереть воспоминания, пусть будет так. Но дайте мне шанс убедить ее…

— В ее завещании нет подобного положения, она не просила будить ее ни надолго, ни на одну минуту.

— Тогда создайте экстраполяцию из ее памяти и спросите у нее…

— Мы так и сделали, как только Фаэтон появился здесь, наша экстраполированная Дафна, вся красная от гнева, просит лишь передать вам проклятие за ваше предательство, за нарушение брачных клятв и за ваш эгоизм. Мы считаем, что именно так поведет себя Дафна Изначальная, если мы ее разбудим. Хочет ли Фаэтон прослушать всю запись разговора?

Фаэтон стиснул зубы. Если бы он хотел выслушивать копию своей жены, он остался бы с ее куклой или загрузил бы новую версию из своих воспоминаний.

Он не раз ссорился с Дафной в реальной жизни, когда она не желала сопровождать его в длительных космических поездках за пределы Солнечной системы по делам его проектов. Он не смог бы выслушивать поношения, произносимые обычным привидением или реконструкцией, говорящей ее голосом, ее словами. Он не выдержал бы этого рядом с гробом, где покоилось ее тело.

— Нет, меня не интересует текст, спасибо… Но вы должны сказать мне, можно ли сделать экстраполяцию, которая объяснит, почему она так поступила. В чем причина этого ужасного… для… — Голос вдруг изменил Фаэтону.

— Скорбь наша велика. Фаэтон совершил глупость, когда в Лакшми заключал договор. Он не попросил сообщить ему причину.

— Она не оставила для меня сообщения? Должна же быть хотя бы записка. Все оставляют записки.

— Нет, записки нет. Зато есть ее прижизненное завещание и все инструкции, вы можете их прочесть.

Женщина достала откуда-то пергамент и передала его Фаэтону. В тот момент, когда он его коснулся, средняя виртуальность перевела весь текст ее последних инструкций прямо ему в память.

Это была бухгалтерская программа и подробности вложения ее собственности на время сна. О нем ничего не говорилось, ни единого пункта, по которому он мог бы при определенных обстоятельствах снова разбудить ее. Никто не значился ее агентом или поверенным, только мыслительная собственность в Красной Вечерней Звезде. Если и был код, способный ее разбудить, лишь она одна знала его.

Многие люди, погружаясь в виртуальную жизнь, оставляют открытый канал для сообщений извне. Эти послания, конечно, адаптировались к сюжету их виртуальной вселенной, но все равно попадали к спящему. Здесь же ничего подобного не предусматривалось.

Из документов даже не было ясно, какой программой она пользуется. Упоминалась лишь промежуточная программа, которую использовала Дафна Изначальная. Если ее когда-либо разбудят, вирус, заложенный этой программой в ее разум, заставит ее думать, что реальный мир на самом деле фальшивый, галлюцинация, обман, а виртуальный мир, напротив, и есть реальность, и этот вопрос невозможно подвергать сомнению. При пробуждении в мозгу создаются те же химические процессы, что производят чувство удаленности, неверия и нереальности, и эти ощущения будут возникать при любых мыслях и воспоминаниях в реальном мире.

Этот вирус был разработан Красными манориалами. Теперь наконец Фаэтон узнал, почему Дафна пришла именно сюда, чтобы утонуть в виртуальном мире. Нигде в другом месте ей бы не позволили до такой степени разрушить свое чувство реальности. Даже если она проснется однажды, она никогда не сможет жить в реальном мире. Пункт ее инструкции особенно подчеркивал невозможность изъятия этого вируса без ее на то требования.

— Почему вы не хотите, чтобы я спас ее?

— Если вы можете сделать это без насилия, то, пожалуйста. Но ее жизнь принадлежит только ей, только она сама может решать, жить ей или уничтожить себя любым способом.

— Но почему… почему она так поступила? Почему она… — Он не мог больше говорить вслух.

«Почему она покинула меня? Почему предала? Почему не любила так, как должна была любить?»

— Когда-то вы знали ответы на все эти вопросы, но вы сами пожелали их забыть. Фаэтон в Лакшми сам отдал нам распоряжение не отвечать на этот вопрос. Эти инструкции все еще действительны.