Золотой век

– Вы сможете принять участие в этих работах, нам осталось всего несколько миллиардов лет до этого близкого будущего, – продолжил Ао Аоэн. – Ведь вы, Фаэтон, прославились именно тем, что создали луны и миры вокруг вашего собственного маленького солнца. Разве можете вы отказаться от проекта, достойного вашего таланта и вашего честолюбия?

– Очень заманчиво… – задумчиво проговорил Фаэтон.

– Все, что нужно для этого сделать, – публично отказаться от своей эгоистичной мечты. Зачем нам колонизировать звезды, если мы можем перетащить эти звезды к нам?

Фаэтон застыл.

– Слушайте внимательно! Возможно, это ваш последний шанс на счастье. Откажитесь от своего проекта, и я использую свое влияние на Наставников, чтобы добиться для вас смягчения наказания. Триста лет? Может быть, сто. Семьдесят? Шестьдесят? Да вы можете на голове простоять и дольше! А когда срок истечет, вы присоединитесь к проекту Гелия, обнимите несчастную Дафну Терциус и заживете счастливо. И не просто счастливо. Вы будете жить в невиданном богатстве и роскоши бесконечно! Ну, что скажете, приятель? Все только выигрывают, все торжествуют.

Фаэтон отошел, присел на стул.

– Простите меня, но зачем вам это надо?

На лице Ао Аоэна заиграла загадочная улыбка.

– У меня много причин к тому. Они основываются на интуиции, на чутье. Причина моя вот в чем! В диатонической музыке, даже в величайших симфониях, аккорд должен разрешаться в центре. Многоголосие, следуя строфа за антистрофой, приходит к развязке. Вы понимаете? Нет. Думаю, нет. Объясню понятным вам языком. Думаю, вы согласитесь, что все это миф, метафора, выдумка! На вашем месте я бы решил, что мной движут три причины: мотивы философские, социальные и эгоистические. Мой эгоистический мотив ясен. Я один из семи самых влиятельных людей общества. В будущем, о котором я сейчас вам рассказал, все индивиды будут распределены по более крупным и менее подвижным объединениям, возрастет интерес к развлечениям, и тогда все люди войдут в мою виртуальную сеть. Мой проект будет процветать. Вторая причина социальная. Общество щедро вознаградит меня и всех, кого я люблю. Значит, это общество достойно моей защиты от злодеев, мнящих себя героями.

– При всем моем уважении к вам, – ответил Фаэтон, – сам я хочу только достижения наибольшей свободы, какую только может дать личности Золотая Ойкумена.

– Ах, так! В таком случае то, что именно вас принесут в жертву ради умиротворения общества, которое по сути своей не приемлет жертв, лишь добавляет иронии в мои представления.

– Это не ответ. Каков же ваш третий мотив?

– Основная нейроформа – компромисс между Чародеями и Инвариантными. Ваш разум прекрасно подходит для инженерного дела и логического мышления. Обширное и малоподвижное общество, которое я вижу в будущем, со временем потребует большего единообразия, для индивидуальных инженерных и научных проектов будет оставаться все меньше места. Вся энергия человечества обратится к искусству, мистике, абстрактным целям. Чародеи будут процветать, инвариантные исчезнут. Это соответствует моим философским устремлениям. Итак! Вот мои мотивы! Одни благородны, другие эгоистичны. Ваши подозрения развеялись? Может быть, в будущем, если оно у вас будет, вы внимательнее станете относиться к предложениям, не пытаясь отыскать в них скрытые мотивы. В логике обоснованность или необоснованность довода основывается на нем самом, а не на личности человека, его приводящего!

– Мне просто стало интересно…

– Вы просто оттягиваете момент принятия окончательного решения! – гневно прервал его Ао Аоэн. – Но теперь я настаиваю!

Пораженный Фаэтон молчал. Может быть, чародей был прав… Его нейроформе дано глубоко проникать в суть вещей. Может быть, он на самом деле просто пытается оттянуть момент принятия решения?

Ао Аоэн продолжил чуть спокойнее:

– Вам так дорог ваш дурацкий корабль? Все равно вам не придется на нем летать! Если вы от него откажетесь, позволите Ганнису разобрать его и забудете об этом, вы сможете жить в бесконечном счастье, богатстве, вам будут сопутствовать удача и слава! Решайте же! Что вы выбираете?

Фаэтон закрыл глаза. Ему очень хотелось согласиться на предложение чародея, вернуться к нормальной жизни, к счастью, вернуться домой. Он хотел снова увидеть отца.

Ему хотелось оказаться дома с женой, он скучал по ней.

Но слово, которое он произнес, пришло само:

– Его.

– Простите? – переспросил чародей.

Фаэтон широко открыл глаза, словно удивился сам себе.

– Его. Вы же слышали. Его! «Феникса Побеждающего». Я выбираю мой корабль. Вы сказали: разобрать «Феникса Побеждающего»? Его нельзя разобрать, его можно только убить.

Глаза Ао Аоэна сузились.

– Вы же не сможете достроить свой корабль! Даже не надейтесь!

– Смогу, – стоял на своем Фаэтон. – Буду я надеяться на это или нет, я смогу его достроить.

– Вы будете в изгнании и совсем один.

– Значит, я сделаю это один.

– Вы проиграли судебное разбирательство! Ваши кредиторы отберут вашу собственность!

– Располагая состоянием Гелия, я смогу расплатиться с долгами.