Золотой век амазонок

В культовых легендах исторические галлы, вероятно, представлены в виде корибантов, с которыми существует много неясностей. Иногда они связаны только с поклонением Кибелс, в других источниках они полностью отождествлены с курстами. Возможно, повествования о корибантах и курстах сохранили память о носивших религиозный характер примитивных плясках с оружием в руках, исполнявшихся соответственно в честь фригийской Кибелы и критской Реи. Поскольку обе богини по сути дела представляют собой одну, служившие им гоплиты практически не различимы. Местная индивидуальность культов внесла различия в мифы, касающиеся корибантов и куретов. Естественным образом, лишь лицо, посвященное в мистерии каждого обожествления, располагало точным знанием деталей, но губы его неизбежным образом были запечатаны в отношении всех важных моментов, и потому потомкам остается удовлетворяться репликами, подобными произнесенной Павсанием: "Происхождение корибантов отличается от куретов, но, зная правду о тех и других, я обхожу их молчанием". К сожалению, не сохранились некоторые писания Эпименида, которые вполне могли бы удовлетворить современного исследователя. Первоначально воинственный характер обрядов, действительно совершавшихся в святилищах Кибелы, почти растворился в мистическом безумии, находившем выражение в громких выкриках, звоне кимвалов, пении труб, задававших ритм экстатичным движениям почитателей богини. Он также находил отражение в полисном и воинственном аспектах почитаемой таким образом богини. Критские легенды утверждают, что фригийские корибанты были призваны на остров. Там они ударами мечей о щиты заглушили крики новорожденного Зевса, не дав им донестись до ушей ревнивого отца. Это привело к возникновению пиррического танца, которым куреты позднейших времен почитали Рею, мерно раскачиваясь из стороны в сторону, колыхая гребнями шлемов и ударяя в щиты.

Куретов, кроме того, путают с дактилями, которых обычно пятеро — Геракл, Пэоний, Эпимед, Ясион и Идас — металлургами критской и троянской Иды, а также с таинственными naktez padez, являющимися либо Диоскурами или Кабирами. Имя Идас носит не только курет, но и один из мессенских соперников и аналогов спартанских Диоскуров; Ясионом звали смертного, которого Деметра полюбила на Крите, вместе с ней являющегося персонажем самофракийских мистерий; дактиль Геракл, которого Павсаний старательно отличает от сына Алкмены, очень умно отождествляется им с носящим то же самое имя божеством, почитавшимся в Эритрее, Ионии, в Тире и даже в беотийском Микалессе. Соединяемые с дактилями кабиры находятся в тесном родстве с куретами. С другой стороны, их соединяют с корибантами через Кориба, сына Ясиона и Деметры, который, как утверждают, перенес почитание своей матери с Самофракии во Фригию.

О связанных с кабирами мистериях трудно сказать что-либо определенное, за исключением того, что здесь Деметра почиталась как мать Плутуса, родившая его от Ясиона. Геродот, будучи посвященным, считает, что самофракийские мистерии имели пеласгическое происхождение. Он намекает на связь между этими обрядами и введением пеласгами герм в Афинах. Кроме того, описывает типичное изображение кабира в пластическом искусстве — крохотного человечка, в точности подобного patai'ci, гротескным головам, которые носили на носах финикийские триремы. Раскопки в фиванском Кабириуме дали уникальный класс ваз, подтверждающий это описание. Если не считать особенностей художественной техники, они представляют основной интерес главным образом откровенной карикатурностью рисованных фигур. Сценки имеют откровенно дионисийский характер, из чего следует, что фиванский Кабир представлял собой вариант Диониса. Это, впрочем, едва ли согласуется со словами Павсания, пользовавшегося множественным числом в отношении фиванских кабиров. Он говорит, что не имеет права рассказывать что-либо как о них, так и об обрядах, исполнявшихся в честь Матери, и может сообщить лишь то, что некогда на этом месте находился город, где жили некие люди, именовавшиеся кабирами. Среди которых были Прометей и его сын Этней, и мистерии были дарованы Демегрой кабирам. Это подтверждает выдвинутую Уэлкером теорию, в которой он, опираясь на слово καιειν, видит в кабирах "сжигателей".

В таком качестве они достаточно хорошо согласуются с дактилями. Однако по этой причине их не стоит разлучать с Дионисом, которого Пиндар называет паредром Деметры. Ее эпитет χαλκοκροτος свидетельствует о тесной связи Деметры и Матери Богов. Дионис естественным образом оказывается связанным с первой, поскольку почитание его как в действительности, так и в легенде классифицируется наряду с поклонением фригийской Великой Матери, двойнику Реи. Деметра и в самом деле является греческой Землей-Матерью, поклонение которой было заимствованно из посвященных Матери обрядов Фригии и Лидии.