Золотой век. Книги 1 - 3

Лонг доложил, что текст письма известен Децебалу. Эти мольбы, предупреждения и требования — вынужденная мера, направленная на то, чтобы удержать царя даков от немедленного выступления и дать время Риму тщательно подготовить нападение. Прежде всего, необходимо лишить Децебала всякой возможности обвинить римлян в нарушении договора и, следовательно, в коварстве.

Далее он сообщил, что подобраться к царю варваров нет никакой возможности. Лонгин задержан, однако оковы на него не наложили. На словах легат просил передать, что Децебал, безусловно, ведет дело к войне, но желает представить дело так, будто именно даки являются потерпевшей стороной. С этой целью их царь затеял поход против сарматов. Лонгин советует воспользоваться требованиями сарматских старейшин для объявления войны, но этого мало. Необходимо обеспечить выигрыш во времени и не дать Децебалу возможности выкрутиться. Лонгин передал, что готов исполнить долг римского гражданина и поступить так, чтобы у Децебала не осталось ни единого шанса сослаться на коварство римлян. Война станет неизбежна, и на честь Римского государства не падет тень нарушения договора. Боги будут удовлетворены.

— Что он задумал? — резко спросил Траян.

— Не знаю, — ответил Ларций. — Все мои просьбы поделиться он встречал шутками

Император резко ударил кулаком по столу.

— Узнаю паннонского кабана! — затем он обратился к присутствующим. — На этот раз толстяк заигрался! Риск превышает всякие разумные пределы. Как нам поступить? Требования сарматов справедливы, и мы вполне могли бы начать военные действия, если бы Лонгин не оказался в плену. Сочтут ли боги допустимым жертвовать жизнью римского консула, пусть даже и самого жирного, ради того, чтобы наказать варваров?

— Разумнее всего выждать, — предложил Лаберий Максим. — Полагаю, мы можем положиться на толстяка. До сих пор он всегда ухитрялся найти выход. Надеюсь, выкрутиться и на этот раз.

* * *

Когда посланные для сопровождения Лонга всадники вернулись в Сармизегетузу, Децебал навестил императорского легата и сообщил, что Железная лапа успешно перебрался через Данувий. Он поинтересовался, как долго придется ждать ответа цезаря?

— Путь до Рима составит не более двух недель, — ответил Лонгин. — Полагаю, обсуждение не займет много времени, так что через месяц — полтора Лонг вернется.

— Что ж, — кивнул царь, — подождем. Надеюсь, ответ будет благоприятный и я с большим удовольствием освобожу тебя из‑под домашней стражи.

Царь помолчал, потом предложил.

— Сегодня вечером я устраиваю пир, Лонгин. Не желаешь ли присоединиться?

— Охотно, государь, — радостно воскликнул легат. — Это большая честь для меня.

— Надеюсь, — шутливо улыбнулся Децебал, — ты не воспользуешься счастливой возможностью подсыпать мне в вино какую‑нибудь гадость?

— Не беспокойся, царь. Лучше я подсыплю эту гадость себе, чем посмею оскорбить богов пренебрежением узами гостеприимства. И вообще, это дурной тон, Децебал, травить врагов на пиру в самый разгар веселья. Для этого существует ночь, мрак, когда особенно зловещими кажутся разгуливающие по дому демоны. Опасайся демонов, царь, не меня.

— Согласен. Но насколько я помню, римляне даже во время пира не пренебрегают серьезными разговорами.

— Конечно, царь. Радость общения располагает к искренности, к недоступной во время официальных переговоров широте взглядов. Я всегда уважал твою доблесть и ум, Децебал. Надеюсь, ты не разочаруешь меня и мы сможем найти согласие в том, что все в этом мире есть повод для радости. Даже смерть, если она служит исполнению долга.

Децебал пожал плечами, пристально глянул на Лонгина, потом с некоторой нерешительностью кивнул.

На пиру царь и его ближайшие советники по бóльшей части помалкивали и охотно слушали неумеренно разговорившегося в тот вечер Лонгина, который охотно делился с ними своим вúдением ситуации.

— … Давай рассудим, с какими бедами столкнется Рим в случае твоего разгрома, великий царь. Обнажится граница на севере, и орды северных варваров, готовых при каждом удобном случае переправиться через Данувий, ударят в сердце империи. По моим подсчетам карпы, бастарны, костобоки, роксоланы способны выставить совместно до полумиллиона бойцов. Что будет с Римом, когда они объединятся? Живой Децебал, союзный Децебал куда важнее Риму, чем мертвый. Одно твое имя наводит ужас на все соседние племена, ведь в случае нападения им придется иметь дело не только с римскими легионами, но и с твоей волчьей стаей. С твоим проницательным умом. Хочу выдать тебе маленькую тайну, но сначала давайте выпьем за царя, чье имя наводит ужас на врагов и вызывает восторг у друзей. Я хочу выпить за тебя, Децебал. Римский консул поднимает чашу за твое здоровье.

Все встали, выпили. Децебал, до той минуты не сводивший пристального взгляда с римского легата, немного расслабился, подобрел. Казалось, толстяк был вполне искренен в своем восхищении. Он держался вполне естественно, его веселость хлестала через край.

На приветствие гостя следовало ответить подобающим образом.

Децебал сказал так.