Золотой век. Книги 1 - 3

Как раз последнюю истину о бессмысленности человекоубийств Ларций отказывался принять. Мир устроен на крови. Эвтерм и соглашался, и не соглашался, однако спорить не отваживался.

Скоро интерес Ларция к подобным беседам угас. Его ждала армия. Куда охотнее он теперь занимался воинскими упражнениями, в которых домашним партнером в схватках нередко выступал Эвтерм. Вот тут хозяин вовсю отыгрывался на гречишке. Не щадил, старался уколоть побольнее, а то лупил наотмашь деревянным, напоминавшим дубину мечом. Правда, только до той поры, пока Эвтерм с помощью Ларция не освоил несколько приемов, позволявших мгновенно обездвиживать размахивающих мечами.

На этой отменной закваске — философии и умении наносить удары — взрастало в ту пору поколение римлян — покорителей мира.

Совершенствовать воинскую науку хозяину и рабу пришлось в военных лагерях. Так что когда Ларций вышел на улицу, он мог быть спокойным за свой тыл.

* * *

Так до конца не справившись с уже забытым энтузиазмом, взволновавшим Ларция после разговора с Плинием Младшим, отставной префект решительно свернул в сторону амфитеатра Флавиев (Колизея). Мальчишка — факелоносец, тут же смекнувший, что придется топать краем страшной Субуры — района города, где по ночам царствовали разбойники, — нерешительно остановился, испуганно глянул на гостя, попытался было приотстать. Забеспокоились и приставленные к гостю рабы, тогда Ларций взял факелоносца за ухо и вывел вперед. Далее пошли ровно, в ногу.

На улицах было пусто, тихо. До полуночи оставался час, на улицах еще не было слышно криков и призывов о помощи. В полную силу работали все похабные заведения — от трактиров, где подавали дрянное вино и жаркое из кошек, до лупанариев, двери которых освещались красным фонарем. По пути встретили рабов — лектикариев, протащивших носилки с каким‑то важным господином. Носилки окружала многочисленная охрана. Уже на выходе из Субуры, когда в свете луны впереди обнажился гигантский бастион Колизея, они услышали тонкий девичий вопль, затем несколько грубых окликов и, наконец, увесистый шлепок. Факелоносец замер, умоляюще глянул на Ларция. Префект прибавил шаг и, обгоняя свет, бросился на крики. Эвтерм и два приданных им раба поспешили следом. Последним, обливаясь слезами и коротко всхлипывая, побежал мальчишка.

Неподалеку от пересечения улицы Патрициев с Тибуртинской дорогой, рядом с дешевым трактиром «Три пескаря» двое неизвестных дядечек выволакивали из богато украшенных носилок женщину, которая умоляла оставить ее «в покое».

Ларций приблизился, поинтересовался.

— Что здесь происходит?

Женщина зарыдала, страстно протянула в его сторону руки. Один из налетчиков, высокий, крепкий детина, хрипло посоветовал.

— Иди своей дорогой.

— Да ты грубиян, приятель! — удивился Ларций, потом приказал. — Оставьте госпожу в покое!

Одетый в короткий хитон без рукавов, детина отпустил женщину, выпрямился, повернулся к Ларцию. Он был бородат и страшен. Другой, пониже ростом и пошире в плечах, укрытый воинским плащом — сагумом, тем временем деловито перехватил жертву за пояс. Женщина взбрыкнула, ударила негодяя ногами, вырвалась и попыталась спрятаться в глубине паланкина.

Детина тем же хриплым голосом пригрозил.

— Ступай, пока цел

Ларций как‑то разом успокоился и еще раз приказал.

— Повторять не привык — оставьте ее в покое.

— Сейчас привыкнешь, — ответил детина и, выхватив широкий латинский кинжал, двинулся на Ларция. В следующее мгновение из‑за ближайшего угла вывалилась ватага разбойных людей — их было трое. Все бросились на префекта.

Первого из них встретил Эвтерм. Чуть отступив, он пропустил врага и подставил ему ногу. Тот, кувыркаясь, полетел наземь. Второй сам наткнулся на выставленный меч. Ларций между тем, отбил нападение размахивающего кинжалом детины, сделал ложный выпад, затем, сдвинувшись в сторону, вонзил меч ему в брюхо. Следом ударил левой рукой по голове одного из трех нападавших. Удар получился крепким, злодей сразу осел и схватился за голову. Потекла кровь. Эвтерм успел лишить чувств того, кто упал на неровную мощенную камнем мостовую. Нападавший, пытавшийся выудить жертву в глубине носилок, отскочил в сторону. Здесь на мгновение замер, глянул на Ларция и отбежал в тень.

Мальчишка — раб, вцепившийся в факел, уставился на двух умиравших на мостовой людей, неожиданно тонко и протяжно завыл. Затем глаза у него расширились, он отскочил к стене и завопил во весь голос. Его поддержала рыдающая девица.

Поле боя осталось за Ларцием. Он заглянул в паланкин — там, в темноте что‑то белело.

— Они убежали, — сообщил он.

Женщина тут же на четвереньках выбралась из паланкина, спряталась за Ларция. Он вытащил ее из‑за спины. Перед ним оказалась молоденькая, залитая слезами девица.

— Где твой дом? — спросил он. — Мы проводим тебя.

Девица заплакала еще горше.

— Мне нельзя домой. Они будут ждать меня возле дома.

— Почему ты решила?

— Я слышала их разговор, они совещались между собой, та ли я добыча, за которой их послали. Они еще спросили мое имя.

— Ты назвала себя.

— Да.

— Назови еще раз.

— Волусия Фирма.

Ларций повторил про себя.