Золотой век (сборник)

Возле клуба остановились. Речь со столба по площади разносится. О Кубе что-то и – о Кастро. Молодец этот Кастро – даёт прикурить американцам. Фидель, одним словом.

Стрельнул в громкоговоритель Рыжий из рогатки. Попал. Но ничего с ним, с громкоговорителем, не случилось – бумкнул только и болтает себе дальше.

– Айда на берег, парни, сходим, – предлагает Рыжий.

Но отказались все – вдруг по домам идти засобирались.

– А чё там делать? – спрашиваю я. – Мы же уж были…

– Надо, – отвечает мне Рыжий. И говорит всем остальным:

– Ну, тогда ладно. Сбор через час… примерно, так. На нашем месте – возле Дышшыхи. Я, может, курева где раздобуду – и покурим. Ну а на деньги пряников с крем-содой после купим… Счас, и не знаю, чё-то расхотелось.

– Не об мухлюешь? – спрашивает его Шурка Сапожников. – Честно слово?

– Вот вам крест… – начинает было, размашисто крестясь, Рыжий.

– Нет, нет, не так! – перебивает его Вовка Устюжанин. – Ты по-советски.

– Честное ленинское и сталинское, – торжественно произносит Рыжий, выкинув перед лицом по-пионерски руку. – И смертью баушки клянусь.

Деньги он там ещё, у магазина, забрал себе все, под рубаху их упрятав, – наш казнохран он полномочный, и дед Игнат его товариш и дальний-дальний его родственник, к тому же, так что понятно, мы не прекословим.

И разошлись мы кто куда.

* * *

Я стоял, не зная толком, что мне делать. А он, Рыжий, долго ходил по галечнику, разгребая его босыми ногами, не кудахтал только, как курица, при этом; присматривался. Бродил, бродил, остановился вдруг и говорит:

– Во-о, отыскал!.. Должны же, знаю, быть такие здесь… раньше-то часто попадались.

Что-то поднял и держит на ладони.

Подступил я к нему ближе, смотрю: обыкновенный камешек; белый, на пуговицу маленькую похожий.

Рыжий и говорит:

– Такие, парень, вот ищи.

– Зачем? – спрашиваю.

– Сказал же, надо, – говорит Рыжий.

Ещё штук пять нашли подобных – и по размеру, и по цвету.

– Теперь айда, – говорит Рыжий. – Хватит.

– Куда? – спрашиваю.

– К нам, – говорит Рыжий.

– Не-а! – говорю. – Мамка увидит, работать заставит.

– Не увидит – мы задами, – говорит Рыжий. И говорит: – Хочу маленько отомстить.

– Кому?

– Паулюсу.

– А ей-то чё?

– Она меня вчерась ремнём по жопе секанула… как чужого… ишшо и счас, зараза, зудится… И увернуться не успел… И ни за что – вот чё обидно!

По дороге, возле общежития, где живут курсанты-механизаторы, подобрали мы окурки, на старой, пустой и безоконной молоканке спрятались и ладно ими накурились: по три добрых бычка высмолили. Пошли – нас даже закачало.

– Ядрёные, – говорит Рыжий. – Крепости от матушки-земли в себя втянули – полежали-то.