Золотой венец Трои. Сокровище князей Радзивиллов

Зато в кустах неподалеку послышалась какая-то возня, прозвучали чьи-то ругательства по-немецки.

Обмирая от ужаса, Эмилия вытянула шею. И увидела, как двое мужчин избивают лежащего на земле Ганса. Его объемный живот от их резких ударов дрожал, словно желе…

Быстро уйти отсюда, скрыться!

Срочно!

Но чьи-то руки вдруг грубо схватили ее за плечи…

Глава 4

Цирта, 202 год до н. э.

Столица массасилов Цирта располагалась на горном плато. Однако в темноте очертания города, который правитель Сифакс[17] всеми силами старался сделать похожим на Карфаген, почти не видны. Это днем можно удивиться столь дикому сочетанию – традиционным нумидийским мапалиям и мощеным улицам, о камни которых местные жители, привыкшие всю жизнь ходить босиком, сбивают теперь ноги. Но теперь ночь опустилась на горы, и Цирта, окутанная мраком, безмятежно спит. Неподалеку от города разбит лагерь пунов, там горит костер, рядом с ним дремлет часовой. Яркое пламя огня бросает отблески на крыши шатров и влажные конские спины.

Совсем немного времени пройдет, и смерть настигнет их всех: воинов и трусов, храбрецов и предателей, женщин, детей, стариков…

Еще чуть-чуть – и Масинисса будет отомщен.

Только вот…

Масинисса вглядывается во тьму, туда, где беззаботно спят его враги, и с удивлением понимает, что не ощущает никакой радости. А испытывает, как ни странно, жалость.

Ему жаль самого себя – молодого, наивного, еще не утратившего способности верить людям…

…В государстве пунов все устроено очень странно, не так, как принято в нумидийских землях. Люди носят не короткие одежды из шкур, а какие-то белые длинные рубашки, и поверх их еще и набрасывают дурацкие пурпурные накидки. На их ногах – смех-то какой! – ремешками закреплены нелепые обмотки из светло-коричневой кожи. Женщины не украшают себя страусиными перьями, а носят на руках и ногах какие-то некрасивые тонкие светло-желтые полоски, даже не разукрашенные яркой росписью. Головы мужчины тут не бреют, позволяют своим волосам отрастать до весьма изрядной длины. А как удобно это принято у нумидийцев – обрить острым мечом весь череп, оставив только пучок волос на макушке.

В Карфагене есть такое специальное место – оно называется «базар», и там чего только не увидишь! И еда есть, самая разная, и горшки, и оружие, и одежда… Прекрасных певчих птиц здешние торговцы держат в клетках! А если попробовать отпустить их на волю – крик поднимается, и ужасный! Требуют за птиц денег и даже иногда бьют! Здесь одни люди часто избивают других… Проходишь мимо чьего-то дома и видишь: хозяин дубасит слугу. Главное – не выхватывать меч, не бросаться на защиту. Скрутят, изобьют, да еще и виноватым представят! Оказывается, тут так принято: хозяева могут бить рабов. Только одно хорошо в Карфагене – корабли: дивные, огромные, похожие на божественных существ из древних нумидийских сказаний. Они заходили в гавань, величественные и неторопливые. И сразу со всех сторон к кораблям стекались потоки людей, желавших купить масло, терпкое фалернское вино, пряности, ткани и прочую всячину, которую сюда доставляли гаулы.

«Вообще-то отец у меня, конечно, хороший. Сильный воин, весь народ его уважает, – рассуждал Масинисса, пытаясь привыкнуть к своей новой жизни. – Только все-таки зря он меня сюда отправил! Послал в Карфаген, дал с собой коня, слугу и велел учить языки – пунийский и эллинский. А зачем мне эти языки? Карфагеняне – такие надутые, спесивые, неискренние! Не хочу я с ними ни о чем разговаривать! Однако отец сказал: пуны – наши союзники, только в дружбе с карфагенянами нумидийцы могут сохранить свои земли, на которые давно положил глаз наш сосед, царь Сифакс».

Впрочем, когда ему совсем стало невмоготу от долгих занятий и карфагенской сутолоки, когда уже казалось, больше терпеть такую жизнь никаких сил у него нет, – все вдруг изменилось.

Софониба, яркая звезда, озарила его жизнь своей ясной красотой. И сразу стало понятно, для чего ему жить, к чему стремиться. И показалось даже, что до знакомства с ней настоящей жизни у него и вовсе не было…

Обряда помолвки у нумидийцев не существовало. Если мужчине приглянулась какая-то девушка, он просто увозит ее на быстром горячем коне в свою мапалию, а ее отцу посылает выкуп.

Поэтому вначале предложение отца Софонибы, Ганнона, конечно же, вызвало у юноши недоверие.

А что, если Ганнон не хочет отдавать прекрасную Софонибу замуж за Масиниссу?

Вдруг он просто ищет предлог, чтобы не отказать ему прямо?

Карфагеняне не такие, как нумидийцы. Они никогда ни о чем не говорят напрямую, все время хитрят, обманывают…

Но позже это беспокойство прошло. И даже появились мысли о том, какой это все-таки прекрасный обычай – помолвка!

Ведь жениху разрешается совершенно свободно приходить в дом своей невесты, разговаривать с ней. Иногда, улучив момент, когда поблизости никого нет, можно даже взять Софонибу за руку.