Золотой вихрь

Тесс лежала, покачивая головой, покоящейся на согнутой в локте руке, и с удовлетворением рассматривала Александра в его клетке. Его круглые глазки, в свою очередь, вглядывались в нее, и он тихо ворковал. Она испытывала к нему родственное чувство. Этой ночью она сама узнала чувство полета. Направляясь в башню, она даже вообразить не могла, что будет лежать здесь, переполненная неизведанными ранее ощущениями, удивляясь тому, как много нежного, чувственного таят простые прикосновения. И теперь ей хотелось одного – узнать о тайне Галена. Она решила, что настал подходящий момент все выяснить.

– Что произошло в этом месте? – Тесс повернулась и взглянула на Гэлена. – Почему ты не хотел, чтобы я приезжала в башню?

Гален долго молчал, и она уже решила, что он так и не ответит.

– Моя мать умерла здесь.

– Здесь? Но ведь ты говорил, что она умерла, упав с лошади.

– Она умерла по дороге, когда бежала отсюда, из башни. – Он глядел на языки пламени, лижущие поленья в камине. – Мой отец убил ее любовника внизу, в комнате для стражи. Она выбежала из двери, вскочила на лошадь и попыталась уйти от него. – Он помолчал. – Через четверть часа мы нашли ее, раздавленную лошадью, на дороге в Саид-Абаба.

– Мы? – Она застыла от изумления. Гален говорил ей раньше, что, когда умерла его мать, ему исполнилось двенадцать лет. – Ты был здесь?

Он резко кивнул.

– Когда отец обнаружил, что она встречается здесь, в башне, со своим любовником, он послал за мной. Он сказал, моя мать – шлюха, которая предала нас обоих и должна быть наказана. Он уверял меня, что она не любила нас и собиралась убежать со своим любовником в Саид-Абаба.

– Жестокие слова.

– Правдивые. Я знал, отец говорил правду. – Он умолк на мгновение, затем продолжил: – Но я не хотел ее смерти. Я думал, если я поеду с отцом, то, может быть, смогу найти способ спасти ее.

– Возможно, ты ошибался. Большинство матерей очень привязаны к своим детям.

– Но только не моя. Когда я стал достаточно взрослым, чтобы не нуждаться в няньке, она тут же отдала меня отцу.

– Это могло быть его волей. Он покачал головой.

– Мать ненавидела меня. Она сама говорила мне об этом. – Гален пожал плечами. – Наверное, не без причины. Мой отец увидел ее на улице Дирана, схватил и привез в Заландан в качестве своей наложницы.

– Это грех твоего отца, не твой.

– Она видела во мне лишь моего отца. Однажды она предрекла, что я вырасту и стану таким же варваром, как и он, и призналась, что она хотела бы моей смерти еще в своем чреве.

Тесс задрожала от отвращения.

– Кажется, она была не очень приятной женщиной. Тебе, возможно, жилось лучше с отцом.

– Лучше с варваром, чем со шлюхой?

– А он был варваром?

– Да. Гораздо хуже Тамира. И он хорошо учил меня. В то время мне исполнилось тринадцать, и я оставался таким же необузданным, диким, как и говорила моя мать. – Он перевел взгляд с огня на лицо Тесс. – Помню, как на свое шестнадцатилетие я напился и привез сюда друзей и нескольких шлюх, чтобы продолжить празднество. – Он увидел, как расширились ее глаза. – Жутко? Да. Но тогда я был именно таким. Тамир и я пили и бесчинствовали здесь целых три дня. Что-то в этом месте вызывает во мне безумие.

Отчаяние. Безнадежность. Тесс не произнесла ни слова, но лишь теснее прижалась к нему.

– Тамир убил одну из шлюх в пьяном угаре. – Гален опять смотрел на огонь. – Он задушил ее.

– Ты не мог остановить его?

– Я тоже был пьян. Когда я проснулся на следующее утро и обнаружил ее в кровати мертвую – она лежала между нами, – то в первое мгновение вообразил, что это сделал я. Меня затошнило от ужаса и отвращения к себе. Потом я взглянул на Тамира и понял, во что я превращаюсь, чем уже стал. – Его голос зазвучал яростнее, и она различила в нем неистовые, жестокие нотки. – И тогда я спохватился. Ведь есть другой путь; страсть к блуду, кровопролитие и беззакония должны кануть в прошлое. – Он поднялся и подошел к огню. – С тех пор я не появлялся в этой башне.

Ее охватила дрожь, она новыми глазами оглядела комнату. Теперь, когда она узнала, какие оргии, разврат и насилие творились здесь, ей стало казаться, что каждая стена пропиталась зловещим духом жестокости и источала тлетворный запах. В этой башне Гален узнал достаточно боли и разочарований, которых с лихвой хватило бы, чтобы уничтожить более слабого человека. Вместо этого он смог себя изменить, закалился, стал справедливее и сильнее. Да, это место отточило его дух. Тесс села и сбросила с себя плащ.

– С меня достаточно пребывания в этой комнате. – Она встала, подобрала свое платье и шагнула в круг из лежащей на полу нижней юбки. – Она больше меня не интересует. Я хочу назад, во дворец.

– Прямо сейчас? – Гален взглянул на нее. – Я думал, мы подождем рассвета. Она покачала головой.

– Я не хочу спать. – Она опустилась в огромное кресло и натянула башмаки. – Это нехорошее место.

Он присел на корточки и слегка улыбнулся.

– Уверен, что смогу удержать твой интерес, если ты согласишься остаться до рассвета. Она повеселела.

– Конечно, сможешь. Я нахожу, что мне пришлись по душе эти игры, а ты весьма искусен в них, не так ли?