Золотой воин

– Мы ведь уйдем прямо сейчас, я правильно понял?

– Правильно, – кивнул Вендор.

– Гильгум уже спешит сюда, – заметил Харар и, опершись на собственный посох, поднялся с пола.

– Ты можешь видеть это? – удивился Карцепос возможностям ученика.

– Он всего лишь предположил, – пояснил Вендор. – Но это предположение близко к истине. Мы уходим.

10

Молоканы вернулись с рассветом, Питер услышал плеск весел и, привстав, сумел разглядеть через сруб большую галеру.

Вскоре о борт грохнул трап, и первой по нему пробежала исчезнувшая накануне команда – несколько моряков и четверо молоканов. Питер легко сосчитал их по тому, сколько раз скрипнул прогибавшийся под ними трап.

Пробудившиеся гребцы стали быстро занимать места, чтобы предстать перед хозяевами в лучшем виде, однако никто из них на нижнюю палубу не спустился – пришел матрос с мешком орехов, оставил его на настиле и ушел.

Гребцы разделили орехи и начали их старательно пережевывать – брюхо следовало беречь, поскольку даже безобидный понос мог стать поводом к немедленному увольнению за борт.

Вскоре моряк вернулся, и гребцы, без команды, установили весла в срубы.

– Ум! Ка-та! Ум! Ка-та! – начал отсчитывать ритм моряк.

В пролом сверху заглянул молокан, встряхнул грязными лохмами и исчез. Галера плавно набирала ход, но сорокавесельной рядом видно не было – порядок движения поменялся, и она шла позади, на приличном расстоянии. Экспедиция молоканов вступала в район обитания морских змеев, и орки осторожничали, чтобы в случае чего не потерять весь отряд.

– Ум-ката! Ум-ката!

Моряк разгонял галеру несколько нервно, забывая, что за веслами сидят живые люди и их мышцам требуется разогрев. Гребцы стали обмениваться сердитыми взглядами – что толку гнать, ведь при таком темпе они скоро выдохнутся.

Наверху невнятно рявкнул молокан, и моряк стал считать медленнее.

Рыжий ухмыльнулся, Бычок, приподнявшись, выглянул в сруб. Становилось светлее.

Следующие два часа гребцы работали в привычном среднем темпе, а галера продолжала двигаться на восток. На нижней палубе становилось все жарче, что свидетельствовало о полном дневном штиле.

Пока гребцы, обливаясь потом, отбивали средний темп, на верхней палубе царила напряженная тишина. На носу галеры, рядом с возвращенными клетками с белыми ягнятами, стояли один из моряков и двое молоканов. Этот человек был единственным, к кому они относились с долей уважения, поскольку он бывал в здешних водах и знал многое из того, что помогло бы галере пробиться через обиталища змей к вожделенному Голубому Суринаму.

– Что там-м, боцман? Что ты видищ-щ? – спросил молокан с обезображенной шрамом мордой.

– Кажись… искрится чего-то. Звона не слышите?

Боцман приложил ладонь к уху и всматривался в гладкую поверхность моря. Отсутствие волнения в районе морских змей было делом обычным, и появление спинного оперения чудовища можно было увидеть издалека.

– Я не слыщу никакого звона, да? – произнес второй орк и посмотрел на командира. Тот пошевелил ушами, строя разнообразные гримасы, однако расслышать звона тоже не смог.

– Как пойдет звон, нужно бросать ягненка. Главное – не проспать, – пояснил боцман.

– Не проспать, – кивнул командир и, заметив, что другой молокан берет клетку с ягненком, толкнул его в плечо. – Зачем берещ, да? Убери руки, да?

– Я – не проспать, – пояснил тот, поднял клетку и вдохнул запах ягненка. – Вкусн-а-а.

– Звон! Я слышу звон! – вдруг завопил боцман. – Бросай!

Орк поднял над головой клетку и швырнул по ходу галеры, в то время как под водой уже мелькали быстрые росчерки пробудившихся змеев.

Вода вокруг галеры вдруг разом вскипела, по бортам несколько раз ударило, будто гигантским хлыстом, отчего в воздух полетели обломки весел. В панике закричали гребцы.

Клетка с блеющим ягненком покачивалась на образовавшихся волнах, а под ней, будто молнии, проносились серебряные тела змеев, однако жертву они не трогали, пугая и озадачивая этим молоканов.

– Пач-чему они не берут жертву? Пач-чиму? – закричал главный молокан, хватая боцмана за горло.

– Я не знаю, хозя… ин! Не… знаю! – завопил тот, пытаясь разжать когтистые пальцы молокана. – Человека нужно… Человека!

Хвост змея хлестнул через всю палубу и сшиб за борт кого-то из моряков. Остальные попадали на доски и стали расползаться в поисках укрытия.

– Какого чилавэка?! – спросил молокан и отпустил хрипящего боцмана.

– Нужно… нужно найти самого молодого… ваше благородие, я это так понимаю… И бросить змеям, другого средства я не вижу!

– Бумо, ты слышал? – спросил орк на яни.

– Слышал, командир, – кивнул второй орк и поспешил на нижнюю палубу, пока змеи не разнесли галеру в щепки.

Их стремительные, сверкающие на солнце тела свивались в воде кольцами, хвосты рубили воздух, и вокруг стоял несмолкаемый звон, тот самый, который вначале силился услышать боцман. Это звон заглушал треск бортов галеры, крики моряков на палубе и доносившийся с нижней палубы вой, где перепуганные гребцы прощались с жизнью.

За кормой со всей доступной ей резвостью поспешно разворачивалась сорокавесельная галера, там уже решили, что передовое судно обречено.