Золотой воин

Кузнец переставил его цепь на другую петлю, затем взглянул на Питера и усмехнулся:

– Не окольцованный еще, но у нас это быстро… Ну-ка встань!

Питер поднялся.

Помощник подал кузнецу цепь, тот обернул ее вокруг пояса нового гребца, свернул спереди в узел и оставшийся конец заправил в петлю. Сверху поставил новый замок и забил его коротким ударом.

– Все, Малой, поженили тебя! – произнес Рыжий и похлопал по деревянной скамье: – На деревяшке поженили, а ты небось раньше только на девках женился?

«Основной» отвлекся от созерцания волн и, вздохнув, добавил:

– Все одно пропадем мы здесь.

– Ладно тебе, Бычок, может, сбегем еще.

– Сбегешь ты… за борт, когда кровавый понос накатит, – с тоскою произнес Бычок и снова вздохнул, рассматривая свои жилистые, словно сделанные из веревок руки.

– Не жри гнилого хлеба и не задристаешь, это и к тебе относится, Малой.

– А это от хлеба бывает? – решился на вопрос Питер.

– Никто не знает, – признался Рыжий, и от его бравады не осталось и следа. – Может, от воды или от колдовства какого. Наш капитан не один скрог на дно пустил, опять же орки-гунсеги с западного побережья, где каждый ворожбу знает…

– Ты за веслом когда-нибудь сидел? – спросил Бычок, меняя тему. Видно было, что ему хочется отвлечься от тяжких дум.

– Нет, но за рогатку держался…

– А чего такое «рогатка»?

– Орудие такое, чтоб кавалерию сносить. Или еще для охоты.

– Где ж ты успел, малый такой? – удивился Рыжий.

– В казенных людях был и в солдаты попал.

– Ладно, Малой, неделю тебе на учебу, а потом спуску не дадим, – сказал Бычок, – нам за тебя кнута получать не надобно.

– А чему же здесь учиться? – спросил Питер, поудобнее устраиваясь на жесткой скамье и при этом звеня цепями. Для него это было непривычно.

– А вот, к примеру, заднице привычку нажить. Если до крови сотрешь задницу-то, можешь потраву подхватить и тогда вскорости за борт, такое уже случалось, – сообщил Рыжий.

Где-то на верхней палубе закричали, потом затопали, галера качнулась с борта на борт, и на нижней палубе тотчас наступила тишина. Все замерли, ожидая команды.

– Весло в сруб! – закричал от входа Салим. Загребные вскочили со скамеек и стали снимать с крюков весла, передавая их к срубам. В одно мгновение нижняя палуба наполнилась криками и стуком. Питер торопливо передавал весло Бычку, тот просунул его в окно, называемое срубом, еще несколько мгновений – и все гребцы оказались по местам, а весла замерли в воздухе по обоим бортам, готовые взбить пену по первой же команде.

Питер оглянулся на Крафта, тот подмигнул ему – дескать, где мы только не бывали.

И то правда, побывали много где и пока целые.

– Правый – дай! – закричал Салим, и десять весел по правому борту ударили по воде.

– Дай, дай, дай! – ускорил их Салим. Барабанщик не сводил с него глаз, ожидая, что начальник кивнет, и тогда ритм будет поддерживаться барабаном, однако пока судно маневрировало и Салим отдавал приказы из «колодца», в свою очередь, получая указания от самого капитана.

По палубе бегали матросы, готовясь отразить возможное нападение – слева показались две галеры, на полных парусах и веслах они двигались наперерез галере Эрваста. Капитан стоял у борта, силясь определить, кому принадлежат суда, но символы на парусах были замазаны мелом.

– Кто-то хочет обмануть нас… Борхель, полный парус!

– Слушаюсь, капитан!

– Салим! Средний темп, попытаемся уйти по течению…

– Есть, капитан!

В дело вступил барабан, начав четко отбивать темп, галера перестала раскачиваться и обрела устойчивость, однако неизвестные преследователи приближались.

– Сорок весел, капитан, нам от них не уйти, – заметил стоявший рядом с Эрвастом пират по кличке Пожар. Свое прозвище он получил за сокрушительные действия на палубах атакуемых судов. Пожар первым перепрыгивал на борт жертвы и принимался рубить охрану, отвлекая на себя все внимание и давая возможность остальным прорваться на борт.

– Парус – на борт! – потребовал Эрваст, нервно перебирая агатовые четки, больше он ничем не выдавал свое беспокойство.

До преследователей оставалось не больше сотни ярдов, скоро в дело должны были вступить лучники, а он все еще не мог определить, с кем имеет дело. Экипажи укрывались за бортами и парусом, однако их гребцы отбивали бешеный темп, и никто не беспокоился, что после такой гонки нижняя палуба поляжет вся разом.

– Как будто галера Базилерса, хозяин, – произнес Пожар, поглядывая из-под ладони на приближающегося противника.

– С чего ты взял?

– Две подшивы на борту совсем свежие, он их месяц назад в Порт-Барке менял. На рифы налетели.

– Но почему же никого не видно? У нас с Базилерсом никаких трений не было…

Набежало полкоманды – принесли старый парус и сбросили его с кормы, потом за веревки стали вытягивать на борт, намокший и потяжелевший, зато делавший борт судна невосприимчивым к зажигательным стрелам.

И хотя пираты редко поджигали суда, за которыми охотились, ведь в таком случае им ничего или почти ничего не доставалось, однако на всякий случай капитан Эрваст не пренебрегал никакими средствами защиты.