Золотой ворон

– Раз так, нам нужно выслушать единственную оставшуюся в живых девушку. Что с ней?

– Она еще не проснулась, – ответил Юкия, скромно сидевший в углу комнаты.

– Она без сознания?

– Нет, похоже, просто спит.

Юкия рассказал, что, прибыв в поселок, молодой господин сразу показал девушку лекарю, но тот утверждал, будто она просто спит и ничего необычного в ней не заметно. Однако странно, разбудить ее никак не могли, и лекарь предположил, что незнакомка, вероятно, находится под действием сильного снотворного. Вряд ли она будет спать вечно, но когда проснется – неизвестно.

Выслушав разговор отца с сыном, представитель поселка мрачно сказал:

– Уж не знаю, почему ваш парнишка решил, будто эта девушка – ятагарасу. Честно говоря, мы подозреваем, что она не человек, выживший в Суго, а обезьяна.

Рядом с девушкой постоянно находился вооруженный человек.

– Действительно, девушка вполне может оказаться зверем в человеческом облике. Почему господин Сумимару решил, что она ятагарасу? Ты знаешь?

Отец посмотрел на Юкию, но тот, скрывая неприятные мысли, покачал головой.

– Я видел это еще в Тюо. Мой знакомый никогда не говорит ничего без достаточных на то оснований. Думаю, он как-то в этом убедился… Но, к сожалению, подробных объяснений предоставить не соизволил. То есть сейчас у нас нет веских причин так считать.

– Но если она обезьяна, то какой смысл держать ее здесь? – неуверенно спросил наместник.

– Тогда мы бы очень попросили вас, господин, забрать ее отсюда, – стал настаивать представитель. – Даже если она ятагарасу, судя по одежде, она не из Суго. Может быть, это дочь торговца, который прибыл из Тюо за товаром.

На девушке было косодэ цвета керрии и тандо. Так называлась одежда, где верхняя накидка соединялась с широким поясом-фартуком юмаки. Такой наряд пользовался популярностью у девушек в Тюо, а в провинциях его почти никто не носил.

– Обезьяна она или ятагарасу, а здесь ей делать нечего.

Наместнику ясно дали понять, что никто не хочет, чтобы девушка оставалась на постоялом дворе. Он заворчал. Юкия тоже задумался вместе с отцом.

Неважно, кто эта девушка – обезьяна или ятагарасу, когда она очнется, ее должны допросить люди из Тюо. Отправлять следователей в окраинный постоялый двор слишком хлопотно. А если предположить, что она все-таки обезьяна, тогда множество местных жителей подвергнется опасности. В то же время в усадьбе наместника есть охрана, да и народу там живет гораздо меньше, чем здесь, возле тракта. А учитывая, что при необходимости оттуда легче снестись с другими землями и даже с Тюо, то получается, что лучший выход – забрать ее в усадьбу.

Видимо, наместник пришел к тем же выводам. Согласившись с мнением местного представителя, он позвал к себе старосту и приказал перевезти все еще спящую девушку в усадьбу.

– Юкия, отвези ее к нам.

Юкии поручили рассказать дома все, что произошло, и подчиняться указаниям Юкимы и его людей. Юноша послушно кивнул. Здесь он уже сообщил все, что знал, и сделал все, что мог. Он также знал, что вот-вот из Тюо прибудет подкрепление и официальные лица для расследования. Причин задерживаться не было.

На случай, если девушка вдруг очнется во время перелета и превратится в обезьяну, снарядили достаточно большую группу сторожей-охранников. Юкия вернулся домой, руководя многочисленным отрядом.

Об их прибытии в усадьбу сообщили заранее, так что там уже готовились их принять. Поскольку было неизвестно, является девушка обезьяной или ятагарасу, в тюрьме, куда сажали преступников, настелили татами, а поверх положили изысканный халат-одеяло каймаки – очень странная получилась постель. Каймаки положили вместо футона, видимо, для того, чтобы надеть его на девушку с завязанными рукавами и таким образом ограничить ее в движениях. Вокруг тюрьмы выставили вооруженных ятагарасу с луками наготове, чтобы те могли выстрелить в любой момент.

А девушка, то ли преступница, то ли несчастная жертва, не осознавая возникшего вокруг напряжения, продолжала крепко спать, и на невинном личике не отражались никакие заботы. Невозможно было поверить, что ее обнаружили среди того ужаса.

Юкима, вместе с помощником убедившись, что девушку без проблем разместили в тюрьме, наконец заговорил с Юкией.

– Дальше мы все сделаем сами. Спасибо за работу, Юкия. Иди в усадьбу.

Юноша отправился домой. Там ему уже принесли горячую воду для омовения ног и полотенце. Увидев лицо матери, поджидавшей его после всех приготовлений, Юкия почувствовал, как силы покидают его.

– Вот я и дома, матушка.

– С возвращением, Юкия. Натерпелся? Отдохни пока, – распорядилась мать, и Юкия только сейчас понял, как он устал.

Видимо, младшему брату тоже приказали не лезть с расспросами, и он, помогая женщинам, принес рисовый суп.

– Поешь. На голодный желудок не до сражений.

Юкии было неловко перед матерью и братом, которые так о нем заботились. Он чуть не плакал. Вымыв ноги и умяв поданный рис, Юкия почти рухнул в постель. На какое-то время он провалился в глубокую, вязкую, словно ил, дрему без сновидений, но довольно скоро ему пришлось проснуться.