Золотой воскресник

Одурев в раю от скуки,
Я припомню старину
И подумаю о Друке,
О Кружкове вспомяну…
И начну молить я Бога,
Попрошу себя понять:
Хоть на часик, хоть немного
По столице погулять.

И пойду я, взяв гитару,

Напевая: тра-ля-ля,
К Бородицкому бульвару
По проспекту Коваля…
Мимо булочной и мимо
Сигаретного ларька
Выйду к площади Акима
Переулком Кушака.

У Минаевских ворот я

Тихо в сквере посижу,
И хоть не экскурсовод я,
Дом Соломки покажу.
И юнцу Литинститута
Объясню, как старожил:
– Тут Собакин жил, а тута
Усачёв Андрюша жил.

Алкогольными парами

Подышу в пивнухе я,
Погоржусь знакомством с вами,
Знаменитые друзья.
А когда, стращая адом,
Бог гонца пришлет за мной —
То меня проводит взглядом
Бюст Марины Москвиной…

* * *

Окончив педагогический институт, Леонид Бахнов работал учителем в школе. Как-то его вызвали к директору – оказывается, в класс, где Леонид был классным руководителем, один ученик принес порнографическую открытку.

– Вы должны обязательно поговорить с его родителями, – сказал директор.

А родители у этого мальчика были глухонемые.

– Вы поговорили? – спрашивал при встрече директор.

– Пока нет.

– Почему?

– Ищу способ…

* * *

Сергей Махотин написал книгу о Рембрандте. Когда она вышла – на глянцевой бумаге, с великолепно воспроизведенными картинами его героя, – Махотин сказал удовлетворенно:

– Наконец меня прилично проиллюстрировали.

* * *

С Ольгой Мяэотс улетаем в Петропавловск-Камчатский, в Шереметьеве прохожу паспортный контроль. Вдруг меня хватают за шкирку и ведут в милицию. Там уже сидят трое чернобородых контрабандистов с незаконным оружием, а за столом пожилой милиционер, крашенный в блондина, с перстнем на пальце.

Выясняется, что по исполнении сорока пяти лет я не вклеила новую фотографию, так что мой паспорт недействителен.

На меня заполняется какой-то обличительный документ, грозящий санкциями “по месту жительства” и “по месту работы”, и милиционер велит мне составленный акт подписать. А в графе “объяснительная записка” – сформулировать причину, по которой произошло это злостное нарушение.

– Понимаете, – говорю я ему, – это необъяснимое явление, как НЛО.

И мы все задумались, что́ в данном случае можно привести как аргумент, – и трое с незаконными обрезами, и Ольга – все.

И тут милиционера осенило.

– Придумал! – сказал он. – Пишите: “Забыла о возрасте”!

Я так и написала. И подписалась: “нарушитель Москвина”.

Он мне хотел вручить копию, но Ольга разрешила ему оставить ее себе как автограф.

* * *

Все это я рассказываю моей старой подруге, однокласснице Нинке. А она смеется и говорит:

– Боже мой! Сколько мусора у тебя в голове!..

* * *

В Москве выступала Йоко Оно. В заключение она разбила большую фарфоровую вазу и раздала зрителям осколки, оставив себе один.

– Через десять лет встретимся здесь, – она сказала, – сложим эти осколки и склеим вазу…

Ей тогда было 74 года.