Золотой выстрел

— Тогда порядок. Мне бы не хотелось тебя разочаровывать. Стрессы сильно влияют на здоровье…

Терех открыто насмехался, мстя за свое прошлое унижение. Он сумел перетянуть весы фортуны и радовался, что это далось так легко и ловко.

Нанайцы послушно стояли рядом, как солдаты, держа ружья у ноги.

— Один из вас пойдет со мной до железной дороги, — как вопрос решенный определил Терех. — Поможет вести преступника.

— Однако, начальник, так не можем. Охота у нас…

— Ничего, перебьетесь. Я вас мобилизую. А пока сделайте что-нибудь пожрать. Мы давно не ели.

Нанайцы быстро развели костер, достали свои припасы. Спустя час поспела еда, запахло мясом, жареным на углях.

— Ешьте, гражданин Мисюра, — весело предложил Терех. — Такого блюда вряд ли вы скоро попробуете.

Сказал бы ему сейчас Мисюра все, что думал, но трепаться зря он не умел. Сколько раз Терех высказывал ему свои сожаления о том, что промахнулся. В самый бы раз ответить, но гордость не позволяла. Чего не сделано, о том можно сожалеть лишь молча.

Они поели и стали собираться в дорогу. Терех, войдя в роль начальника над нанайцами, отдавал последние распоряжения.

— Тебя как зовут? — спросил он охотника, что был постарше и покрупнее ростом.

— Юкаминкан, начальник.

— А тебя?

— Кому? — переспросил тот, что был ростом поменьше. — Моя?

— Да, твоя.

Терех упер палец в грудь нанайца для ясности.

— Моя Ака. Можно еще Андрюша. Все равно люблю.

— Так вот, Юкаминкан пойдет со мной. Ты, Андрюша, оставайся в тайге. Охоться. За двоих. Мы пойдем так. Ты, Мисюра, впереди. Руки за спину…

— Шаг вправо, шаг влево считаю побегом, — язвительно за него докончил Мисюра. Терех смолчал, но тут же передернул затвор пистолета и вогнал в ствол патрон.

Мисюра повернулся к Юкаминкану.

— Ты какого рода, человек?

Нанаец шевельнул жиденькими усами и глаза его засветились.

— Юкаминканы мы.

— Значит, в меня стрелять будешь, если побегу? От чьего имени — от своего или от всего рода?

— Нет, добрый человек, — ответил нанаец, — Юкаминкан людей стреляй не могу. Моя тьфу тому, кто люди стреляй!

— Видишь, гражданин майор, — сказал Мисюра весело, — как человек на живое существо смотрит. Он убивает зверя, чтобы не сдохнуть с голоду, но скорее сдохнет, чем убьет человека. А мы с тобой оба — что ты, что я…

Протянул нанайцу руку.

— Спасибо, Юкаминкан.

Нанаец смутился, но все же подал худую ладонь, с пальцами согнутыми ревматизмом, Мисюре. Тот пожал ее дружески.

Терех, подозревая, что рушиться строгость, которую он хотел навести в конвое, грозно приказал:

— Кончай, Мисюра! Нечего охмурять человека. А ты, Юкаминкан, отойди!

— Ха! — Мисюра с силой выдохнул. — Видишь, Юкаминкан, начальник считает, что ты медведь. Я бы то же так подумал, если ружья у тебя не было…

Юкаминкан душа простая: не обидчивый, любопытный.

— Почему так решил, однако?

— Вот этого, — Мисюра кивнул в сторону Тереха, — теперь только медведи бояться. Потому что дикие. А человек чувствует себя свободным. Никто его не может заставить стать конвойным и водить под ружьем других людей. Я понимаю, ты еще не забыл, как тебе дед рассказывал: НКВД — большой начальник. Его слушать надо, иначе будет худо. Но теперь НКВД уже нет. В нашей стране конституция. В Москве ее начальство оберегает. А здесь, в тайге гарантом всех прав служит ружье. Их у вас с братом — два. Это на один голос больше, чем пистолет майора. Самая настоящая демократия…

— Он правду говорит, — вдруг вмешался в разговор более смышленый чем брат Ака. — Председатель тоже говорил — демократия.

— Хороший у вас председатель. Умный. Делайте майору ручкой и идите по своим делам. В тайгу.

— Ты не обманываешь? — спросил Юкаминкан недоверчиво.

— Нет, он говорит правду, — сказал Ака и поднял ружье, направляя его на Тереха. — Мы, дядька, пойдем. Ты сам свои дела делай. Теперь демократия…

Нанайцу понравилось слово и он повторил:

— Демократия. Пролетарии больше соединяйся не надо. Сам себе каждый гуляй могу.

Охотники исчезли в зарослях как ночные тени, правда, не забыв затоптать остатки улей костра. Терех с пистолетом в руке остался с Мисюрой один на один.

— Веди, — сказал Мисюра обреченно. — Ваше слово, товарищ маузер.

— Шагай.

Терех указал пистолетом направление.

— Стойкий ты человек, майор, — обреченно вздохнул Мисюра. — Поверь, я даже не догадывался…

— О чем?