– Итак, сказал Легран, вы слышали, вероятно, разные толки о зарытых сокровищах Кидда и его товарищей, где-то на берегах Атлантического Океана. Вероятно, должно же было существовать какое-нибудь основание всем этим слухам. И если эти слухи продолжались так долго и с такой настойчивостью, то, по-моему, это доказывало одно: что закопанное сокровище оставалось до сих пор закопанным. Если бы Кидд, спрятав на время свою добычу, вынул ее потом, эти предания не дошли бы до нас в первобытном, одинаковом предании. Заметьте еще: все подобные истории рассказываются всегда об искателях кладов, но никогда о тех, которые их находили. Если бы пират взял свои деньги, то история тем бы и кончилась. Мне казалось, что какое-нибудь обстоятельство, как например потеря документа, в котором означалось настоящее место – могло одно лишить средств отыскать эти богатства. Я мог предполагать, что именно вследствие этого обстоятельства товарищи Кидда, зная о существовании сокровища, но не зная, где оно было зарыто, делали всевозможные, напрасные поиски, и тем самым дали повод к общим, темным слухам о зарытом кладе. Слышали ли вы когда-нибудь о сокровище, найденном здесь на берегах?
– Никогда.
– А между тем известно, что Кидд имел несметные богатства. Изо всего этого я наверное заключил, что богатство это находилось еще под землею, и не удивляйтесь, если я вам скажу: во мне блеснула надежда, надежда доходившая до убеждения, что в пергаменте заключалось верное указание места зарытого клада.
– Но как же вы дошли до этого? – спросил я.
– Я снова подверг действию жара, еще сильнейшего, найденный мною пергамент; но ничего не явилось. Я подумал тогда, что слой грязи мешал, может быть, успеху и, вымыв пергамент теплой водою, положил его в жестяной кастрюле на горячие уголья, черепом вниз. Чрез несколько минут, когда кастрюля совершенно нагрелась, я вынул пергамент, и увидел с неописанной радостью, что на листе во многих местах вышли какие-то знаки с цифрами, написанные в строку. Я снова положил лист в кастрюлю и оставил его на огне еще с минуту; когда я вторично вынул пергамент, он был весь покрыт знаками, как вы и теперь можете видеть.
При этих словах, Легран достал свой драгоценный пергамент, и нагрев его, показал мне. На листке, между мертвой головой и козленком, выступили красным цветом следующие грубо написанные знаки:
53‡‡†305))6*;4826)4‡.)4‡);806*;48†8!60))85;1‡(;:‡*8†83(88)5*†;46(;88*96*?;8)*‡(;485);5*†2:*‡(;4956*2(5*-4)8!8*;4069285);)6†8)4‡‡;1(‡9;48081;8:8‡1;48†85;4)485†528806*81(‡9;48;(88;4(‡?34;48)4‡;161;:188;‡?;
– Ho… – сказал я, возвращая ему пергамент, – я тут ровно ничего не понимаю. И если бы все сокровища Голконды были бы ценою открытия этой загадки, то я бы, вероятно, никогда не получил их.
– И между тем, – произнес Легран, – разрешение загадки не так трудно, как кажется с первого взгляда. Знаки эти, как всякий поймет, поставлены вместо слов, и, соображаясь с понятиями Кидда, я не мог предполагать, чтобы он выдумал слишком замысловатый секрет. Довольно, если для грубого ума моряка, казалось невозможным без ключа добраться смысла этих цифр.
– И вы дошли? – спросил я.
– Очень легко; я отгадывал в тысячу раз труднейшие. По обстоятельствам и по особенному расположению моего ума, подобные загадки всегда имели для меня огромный интерес, и я сомневаюсь, чтобы человеческий ум мог придумать такой секрет, которого бы другой ум не открыл при достаточном старании. Итак, едва мне удалось найти ряд известных букв, как я уже не думал более о трудности добраться до смысла.
В этом случае – и вообще во всех шифрованных письмах, главное – язык, на котором написаны цифры; потому что правила разрешения, даже и в самых простых цифрах, зависят от свойства каждого языка, и могут, сообразно ему, изменяться. Вообще, нет другого средства, как пробовать постепенно, соображаясь с случайностями, все известные вам языки, покуда не наткнешься на настоящий. Но для меня трудность эта уничтожалась подписью. Значение слова
Заметьте, что между словами нет разделения. С разделениями было бы несравненно легче. В этом случае, я бы взял самые короткие слова и, найдя слово, состоящее из одной буквы, например