Золотоискатель

Солнце скоро сядет. Где-то за островами, над кокосовыми пальмами желтеет небо. Где переночевать? Я готов уже расположиться на ночлег прямо тут, на берегу, среди пирог, но капитан Брадмер предлагает пойти с ним в отель. Мое удивление при слове «отель» вызывает у него смех. На самом деле отель — это старый деревянный дом, хозяйка которого, наполовину негритянка, наполовину индианка, сдает комнаты редким путешественникам, заброшенным судьбой на Агалегу. Говорят, однажды она даже приютила у себя главного судью Маврикия во время его единственного визита на остров в 1901 или 1902 году. На ужин она подает нам карри с крабами, показавшееся мне совершенно восхитительным — особенно после скудного меню кока-китайца с «Зеты». Капитан Брадмер в ударе, он расспрашивает хозяйку о местных жителях, рассказывает мне о Хуане де Нова, первооткрывателе Агалеги, и о французском колонисте, некоем Огюсте Ледюке, организовавшем здесь производство копры, которое стало единственным источником средств существования для островитян. Правда, сейчас на островах-близнецах добывают еще и древесину ценных пород: красное дерево, сандал, эбен. Он рассказывает о Гикеле, управителе колонии, который основал здесь больницу и взялся развивать в начале нашего века экономику. Я хочу воспользоваться продолжительной стоянкой — Брадмер только что сказал, что собирается загрузить на судно сотню бочонков кокосового масла, — чтобы побывать в местных лесах, которые считаются красивейшими в Индийском океане.

Покончив с ужином, я иду в отведенную мне комнатушку, в самом конце дома, и укладываюсь на кровать. Несмотря на усталость, мне не спится. После стольких ночей, проведенных в душном трюме, покой, царящий в этой комнате, действует мне на нервы, я все еще невольно ощущаю, как меня качают волны. Я открываю ставни, чтобы глотнуть ночного воздуха. Снаружи крепко пахнет землей, ночь наполнена пением жаб.

Как не терпится мне снова вернуться в океанскую пустыню, услышать рокот разбивающихся о форштевень волн, звенящий в парусах ветер, оказаться между небом водой, ощутить бездонность глубины, насладиться музыкой разлуки! Сидя у раскрытого окна на старом продавленном стуле, я вдыхаю запахи сада. Я слышу голос Брадмера, его смех, потом смех хозяйки. Похоже, им очень даже весело… Какая разница? Кажется, я так и заснул, упершись лбом в подоконник.

Понедельник утром

Я иду по южному острову — тому, на котором расположен поселок. Острова-близнецы, образующие архипелаг Агалега, вместе взятые, не превосходят размерами округ Ривьер-Нуар. Однако после нескольких дней на «Зете», где единственный мой моцион заключался в перемещении из трюма на палубу и с кормы на нос, и эти расстояния кажутся мне немаленькими. Я шагаю через раскинувшиеся, сколько хватает глаз, плантации кокосовых и масличных пальм, медленно ступая босыми ногами по изрытой земляными крабами песчаной почве. Кругом стоит непривычная тишина. Сюда не доносится шум моря, только ветер шелестит в листьях пальм. Несмотря на ранний час (когда я вышел из отеля, все еще спали), становится жарко и душно. В прямых аллеях нет ни души, и, если бы сама регулярность посадок не выдавала присутствия человека, можно было бы подумать, что остров необитаем.

Однако я не прав, говоря, что кругом никого нет. Едва ступив на территорию плантаций, я почувствовал, что за мной следит множество настороженных глаз. Это земляные крабы, они наблюдают за мной с обочины тропинки, иногда поднимаясь на лапах и угрожающе потрясая клешнями. В одном месте они совершенно перегородили дорогу, и мне пришлось сделать крюк, чтобы обойти их.

Наконец я добираюсь до противоположного края плантаций на севере острова. Спокойные воды лагуны отделяют меня от его брата-близнеца, не такого богатого как этот. На берегу стоит лачуга старого рыбака, ее хозяин чинит сети рядом с вытащенной на сушу пирогой. Он поднимает голову, смотрит на меня, затем снова принимается за работу. Его черная кожа лоснится на солнце.

Я решаю вернуться в поселок другим путем, вдоль берега, по белому песчаному пляжу, который окаймляет почти весь остров. Здесь чувствуется дыхание моря, но нет тени кокосовых пальм, в которой можно было бы укрыться. А солнце палит так сильно, что мне приходится снять рубаху и обмотать ею голову и плечи. Добравшись до другой оконечности острова, я не в силах больше терпеть. Скинув с себя всю одежду, я ныряю в светлую воду лагуны. С наслаждением плыву к рифам, пока вода не становится холоднее, а рокот волн — ближе. Тогда медленно, почти не двигаясь, я возвращаюсь обратно к берегу. Раскрыв под водой глаза, смотрю на разбегающихся от меня разноцветных рыбешек, слежу за тенью акул. Я ощущаю холодное течение, что гонит от пролива рыбу и обрывки водорослей.