Золотошвейка

Глаза были бешено-злыми, губы стиснуты до белизны. «Пусть, пусть позлится, – чуть не плача, мстительно подумала я, в собственной злости обретая силы, – это как кровопускание: – дурную кровь спустит, глядишь – и легче станет». Я чувствовала все сразу: и злость на его грубость, и дикое отчаяние при виде страдающего человека, и жалость, которую он так успешно во мне подавлял.

С трудом отведя взгляд от лихорадочно поблескивающих глаз, я осмотрелась по сторонам. Никому и дела не было, что ему плохо, хотя я прекрасно видела: о его боли знали все. Никто не бросился на помощь, никто не сказал ни слова сожаления, не сделал ни одного успокаивающего жеста. Это было странно. Очень странно. Элена отошла от меня и не спеша уселась в кресло, Иолль отвернулся, глядя в окно, а Молрой принялся задумчиво изучать собственные ногти. И только Нарат подошел с бокалом вина, за который граф схватился с поразительной быстротой. Окунув бесцветные губы в рубиновую жидкость и сделав несколько глотков, он спокойно и почти вежливо сказал, будто и не было никакой боли:

– Ты можешь быть свободна, но тебе придется остаться в моих личных покоях, как бы ни неприлично это звучало. Надеюсь, после всего этого работать ты не разучилась?

Вот тебе и извинения за причиненные неудобства. Я коротко поклонилась и вышла.

* * *

…Мне разрешили, наконец, забрать вещи из комнаты в нижней части замка. Теперь я становилась поистине затворницей под бдительным присмотром Джаиля и Нарата и не скажу, чтобы меня это радовало. Был ли у меня выбор? Если, конечно, пошуметь, сослаться на договор, на приличия (я девушка все-таки незамужняя), может быть, что-то бы и вышло, но как-то не верилось. За последние дни я разучилась полагаться на вежливость и тактичность других, теперь придется полагаться только на себя.

Иолль любезно напросился проводить меня вниз. Слишком демократично ведущий себя граф Катэрскир никак не вписывался в мои представления о графах. Как оказалось, мои представления о них вообще ничего общего с самими графами не имели, хотя бы потому, что графа доселе я видела только одного, и был ли он типичным, я не знала. А потому делать выводы о том, как они должны себя вести, мне приходилось на основании впечатления от знакомых мне баронов и особенно баронесс. А уж им, смею вас заверить, и в голову никогда не придет якшаться с людьми иного круга подобным образом. Однако у графов все могло оказаться иначе.

В сопровождении Нарата мы шли по коридорам и лестницам, по которым теперь мне предстоит ходить ближайшие месяцев восемь-девять. Неужели совсем недавно я так хотела сюда попасть? Бойтесь желать: желания иногда сбываются, но каким страшным образом!

Нарат шел впереди, оставляя нам возможность (отнюдь не из деликатности, просто хорошо обученный слуга всегда знает, какое расстояние следует сохранять) поболтать вдвоем. Чем я и воспользовалась.

– Чем болен граф Ноилин? – в лоб спросила я, непроизвольно вцепившись в рукав Иолля, будто боясь, что он не ответит. Тот усмехнулся.

– Никто не знает.

– Так уж и никто?

– Возможно, потрать он это время на врачей да магов-целителей – что-нибудь бы и выяснилось, но, как ты поняла, наш Хед – человек упрямый. Ничьей помощи не примет, ничьего вмешательства не допустит. Думаешь, мы не пытались ему помочь? Пытались, и не раз, да все без толку.

– Что с ним случилось? – заинтересованно спросила я и осторожно добавила. – Это не секрет?

– Да не то, чтобы секрет, об этом трубили все газеты в королевстве! Но о его подвиге забыли уже через месяц. Вот она, слава человеческая! Чего бы ты великого ни сделал, всегда найдутся те, кому разговоры о модных шляпках, погоде и любовных похождениях гораздо ближе.

– Так что же он сделал? – мне не терпелось завершить его вступление и подвигнуть на рассказ по сути.

– Выиграл войну, которая благодаря ему закончилась довольно скоро. Не смотри на то, что он худ и бледен, таким он стал всего несколько лет назад, когда недуг совсем доконал его. Но он и сейчас как маг сильнее каждого из нас.

– Ты тоже… маг? – изумилась я.

– Да, – кивнул Иолль, – как и все остальные гости Хеда. Но десять лет назад Ноилин был полон сил и энергии. А знаний и решимости ему было не занимать, я ему и тогда в подметки не годился, а сейчас и подавно. Хоть он всего на несколько лет старше меня, – граф коротко глянул на мой округлившийся рот, сказавший «о-о-о!», – но по части магии сравним разве что со старейшими. Только опыта к тому времени было маловато, вот и попался он в ловушку.

Сколько же было Иоллю десять лет назад, если сейчас он выглядит моим ровесником? Впрочем, спросить я не решилась – у магов могут быть свои секреты, к которым лучше подходить без спешки. Узнаю как-нибудь потом.