Золотошвейка

Видимо, эти условия и заставляли бледнеть отца и неуютно ежиться барона Хэмму. Условия были странными. Работать Селина должна была в замке год, не больше. Возможно, меньше. При этом она не должна ни с кем видеться и покидать замок. Безопасность девушки гарантируется, равно как и очень приличная оплата ее трудов.

Сначала отец ответил категорическим отказом, но, видимо, у барона нашлись веские аргументы, и дело закончилось тем, что отец согласился при условии, что сама Селина против не будет: его до сих пор слегка мучила совесть из-за того, как резко он обошелся со своей девочкой по части замужества. С другой стороны, повеселел отец, и эта проблема, пожалуй, решилась. За год дочка одумается – глядишь, и строптивости поубавится.

К изумлению всех Селина сразу же согласилась. Повеселевший голова дружески потряс руку отцу и даже слегка приобнял его в лучших чувствах, сообщая, что завтра же по утру пришлет лучший эскорт до замка. Отец, не ожидавший такого панибратства, приосанился, подсчитывая выгоду от такого отношения к себе градоначальника и веселея с каждой минутой. Селина же, загадочно оглядев всех с ног до головы, помчалась собираться.

* * *

– Кэсси, душечка, – прошептала Селина, среди ночи забираясь ко мне в постель, обнимая и щекоча своими душистыми золотыми волосами, – прости меня.

– За что? – спросонья я никак не могла сообразить, о чем она говорит.

– Я всех обманула. Мне нужно туда попасть.

– Куда нужно? Что обманула?

– Понимаешь, когда я образцы Катерине отдавала, то твой, тот, с нарциссами, подписала своим именем, а свой – твоим. Так что в замок, наверное, должна была ехать ты. Ты же лучшая. Ты несравненная. Мне никогда не стать такой искусницей, как ты. Ты простишь меня, Кэсси?

– Я не сержусь на тебя, но зачем ты это сделала, Селина?

– Мне житья здесь не будет, сестренка, – отчаянно простонала она, – Патрику запретили со мной видеться, Катерина злится, отец хочет поскорее замять это дело. Ты думаешь, я дура, ничего не понимающая? Мне так тяжело, Кэсси!

– Что ты, Селина, – задохнулась я от острой жалости. – По правде говоря, я была так занята работой, что даже не подозревала, как страдает моя сестра.

– Я люблю его, – просто и обреченно сказала Селина. – Я помню каждый жест, каждое слово, сказанное им, когда мы были вместе. Я видела его глаза и в них отражалась я. Он восхищался моими волосами и сравнивал мои глаза с редкими горными озерами, он целовал мне пальцы и говорил, что не встречал более убедительного изящества. Он читал мне стихи и называл прелестной феей. Разве я могла не поверить ему?

Зато я готова была разорвать наглеца в клочья. Уму непостижимо, когда это Патрик успел так вскружить ей голову?

– Я не верю, что у него есть невеста, Кэсси. Он говорил, что одинок, что в жизни его нет света любви. Что только здесь начинает жить полной жизнью. Это его мать желает женить его с выгодой, правда, но он сам не хочет этого!

Зато я верила. Да у него на лбу написано, чего ему нужно. А завороженная своими мечтами Селина не поверит, даже если ее ткнуть носом в кольцо у него на пальце. Но если я и была другого мнения, то говорить об этом Селине сейчас не стоило.

– Вот я и решила. Когда он узнает, что меня отправили в логово этого монстра, он не выдержит и обязательно заберет меня оттуда.

О ужас! Неужто это моя старшая сестра? Она же рассуждает, как ребенок!

Я с трудом перевела дух.

– Селина, – осторожно начала я, – за год многое может случиться. Если Катерина решила его женить, она не отступит, тем более ты не будешь мешать.

– Ха, – перебила меня Селина, – неужели ты думаешь, я останусь там на целый год? Что я там буду делать? Подожду с месяц и уйду. Если, конечно, Патрик не придет за мной раньше. Ты передашь ему записку, Кэсси, милая?

– Как уйдешь? Селина! Ты понимаешь, что говоришь? Отец слово дал. Если ты его нарушишь, что будет с нашей репутацией? Ты погубишь нас всех!

– Ах, Кэсси! Порой ты бываешь такой несносно-правильной, что становится тошно. Ты думаешь, я должна дожидаться, пока отец найдет для меня толстого лавочника с отвислыми губами? Да я сбегу куда угодно! Если Патрик не придет за мной, тогда я пойду за ним. Я уеду в столицу. А кроме тебя и его, знать никто не будет.

– Ну уж нет, Селина, – разбушевалась я, но сестра не дала мне закончить, нежно закрыв ладонью мне рот:

– Неужели ты выдашь меня, Кэсси? – печально спросила она, хлюпая носом и сбрасывая слезы с ресниц с небрежностью королевы, взмахом руки отсекающей головы. – Мне не на кого большеположиться, не к кому обратиться за помощью. Без тебя я останусь совсем одна в этом мире.

Вскоре мы обе дружно рыдали и клялись друг другу в верности. Пользуясь случаем, моя любимая взбалмошная сестричка взяла с меня обещание передать записку Патрику и разъяснить ему, что к чему.

Наутро она по-королевски отбыла в открытой коляске, окруженная толпой зевак и десятком конных стражей, специально для такого случая приставленных городским головой.

День оказался чрезвычайно хлопотным, а потому я решила встретиться с Патриком вечером.

* * *