Золотоволосый капитан

Как обычно, Элеонора села за свой письменный стол, выпрямившись на стуле. Ее глаза сияли, когда она смотрела на Квента. Вместо того чтобы, как повелось, опуститься в кресло, Квент оперся руками о край стола и наклонился к Элеоноре. Ее улыбка и блеск глаз потухли, и она слегка откинулась назад.

— Я подаю в отставку, — Квент холодно усмехнулся.

К ее чести, Элеонора даже не дрогнула перед очевидным гневом Тайлера, она даже не моргнула под его пристальным взглядом.

— Вы не можете этого сделать, — сказала она в своей обычной спокойной манере.

— Посмотрим, — Квент отошел от стола, но не сел в кресло. — Я зашел в тупик с капитаном Шервудом. Черт, я даже никогда его не видел. Я переработал всю информацию от капитанов, готовых играть и пить ночи напролет…

— Вы отказываетесь от Шервуда? — глаза Элеоноры превратились в узкие щелки. Квент отвернулся от нее и возобновил метания по комнате.

— Лили сказала, что не хочет меня больше видеть.

— Лили, — повторила Элеонора. — Вы уже называете друг друга по имени?

— Когда ей это нравится.

Элеонора в замешательстве пожала плечами.

— Она передумает.

Квент отрицательно покачал головой.

— Вряд ли.

— Пусть нет, — продолжала приводить доводы Элеонора, — вы и так уже многого добились. И можете сделать еще больше.

Квент возмущенно фыркнул.

— В настоящее время корабль капитана Райта будет перехвачен благодаря вам. Вы представляете, что могло бы случиться, если бы его заполучили мятежники? И если бы броненосцы южан вышли в море, оснащенные этими двигателями, а также всевозможными орудиями на борту? — Элеонора слегка привстала, но затем вновь опустилась на стул.

— Что будет с Джоном Райтом? — спросил Квент.

— Иностранцы, входящие в экипаж, обычно задерживаются под стражей на несколько недель, пока длится суд, — Элеонора побарабанила пальцами по столу, взгляд ее стал тверже.

— Джон Райт — из Гальвестона, — спокойно произнес Квент.

— В таком случае его отправят в тюрьму Форт Уоррен в Бостоне или в Форт Лафайет в Нью-Йорке, — пожав плечами, Элеонора отвела глаза от его горького взгляда. — Это лучше, чем оказаться в тюрьме Пойнт Лукаут.

— Мне нравится Джон Райт, — спокойно произнес Квент, скорее сам себе, чем Элеоноре. Много вечеров подряд капитан рассказывал ему о своей семье, а не о прибыльных и рискованных предприятиях. В Техасе у Райта жили мать и четыре сестры, и он постоянно посылал им деньги, продукты и отрезы материи. Самой младшей из сестер, как вспомнил Квент, едва исполнилось двенадцать лет. Каково им придется, когда Джона посадят в тюрьму?

Элеонора нагнулась вперед, сверля Квента суровым и злым взглядом.

— Вы не должны жалеть капитана Райта и ему подобных. Они убьют вас в считанные секунды, если узнают о том, что вы — шпион. И не позволяйте Лили Рэдфорд водить вас за то, что болтается у вас между ног.

Брови Квента поползли вверх от неожиданной вульгарности «образцовой вдовушки».

— И не говорите мне, что вы не подозревали, что именно это она с вами и делала. — Расслабившись, Элеонора с облегчением откинулась на спинку стула. — Обычная женская тактика. Приблизить — прогнать. Снова приблизить — и прогнать.

Квент в конце концов сел в кресло.

— Вы действительно думаете, что Лили играет со мной? Водит меня за… нос?

Он постарался припомнить все изменения в поведении Лили. Ее явную ранимость, появлявшуюся и исчезавшую, как морские приливы. Минуту она казалась сладкой идиоткой, а в следующее мгновение оборачивалась опытным игроком в шахматы. Квент почувствовал себя одураченным мальчишкой, и его досада, по-видимому, отразилась на лице, потому что Элеонора вдруг дружелюбно рассмеялась.

— Да не расстраивайтесь вы так сильно. Мы, женщины-южанки, с малых лет постигаем искусство, как обводить мужчин вокруг наших маленьких пальчиков. Лили Рэдфорд может и не очень умна, но, по моим ощущениям, довольно опытна в том, о чем я сейчас говорю. Хотела бы я, чтобы вы могли взглянуть на себя сейчас. Вы выглядите как побитый щенок.

Гнев Квента нарастал. Элеонора права: как он мог не разглядеть явных признаков? Так же вела себя и Алисия. Он нахмурился при воспоминании о женщине, считавшейся его невестой на протяжении трех лет. Прекрасная Алисия, с темными волосами и глазами. Квент был уверен, что она настолько близка к совершенству, как только может желать мужчина. Их молодость позволяла думать, что все время мира принадлежит им. По крайней мере, они считали это правдой.

Но решение Квента оставить дом и плантацию, которая в один прекрасный день станет его собственной, открыли в Алисии такие стороны, о которых он и не подозревал. Она отказалась уехать с ним и покинуть собственный дом. Алисия мечтала, и уже запланировала на годы вперед, что станет хозяйкой плантации отца Квента, когда та перейдет к нему по наследству, и не желала участвовать в том, что назвала «глупым жестом Квента».

Глупый жест…