Золотые Антилы

Жадно разглядывая пляж и временами выбираясь на берег в надежде встретить туземцев, Рэли прилежно делал заметки, касавшиеся очертаний берегов, качества почвы, растений и животных и самых удобных мест для забора воды. Этот калейдоскоп сведений служил его великой цели, ведь он рассчитывал, вернувшись в Англию, представить географический обзор Антил в поддержку своих планов колонизации, и даже лелеял честолюбивые замыслы начертить новую карту земель, где побывал. К его досаде, туземцы упрямо не желали показываться на глаза, и ему пришлось удовлетвориться изучением гроздьев «древесных устриц», висевших на корнях деревьев в мангровых болотах, подобно уродливым виноградным кистям, и выстреливавшим струйками воды в ответ на тревожившую их рябь от лодки. Устрицы были подлинной «диковинкой», потому что натуралисты того времени придерживались мнения, что это плоды мангровых деревьев, вырастающие, подобно апельсинам или сливам, от самого дерева. Считалось, что это уникальный случай растения, порождающего животную жизнь, и прекрасный пример признанного разнообразия природы Антильских островов. Любознательность Рэли была более практического свойства, и он немедля сорвал несколько «плодов», чтобы попробовать их, а затем объявил, что устрицы (считавшиеся тогда несъедобными) «весьма солоны и хороши на вкус». Его посещение знаменитого тринидадского смоляного озера принесло, пожалуй, еще больший триумф, так как он гордо доставил образцы смолистого битума и попробовал использовать его для просмолки судов. Здесь опять взяла верх практическая жилка: он признал смолу «превосходной и не тающей на солнце, подобно вару из Норвегии, а потому весьма пригодной для судов, плавающих в южных краях».

Впрочем, эти дилетантские исследования были лишь случайным довеском к главной цели его присутствия на Тринидаде. Рэли понимал, что рано или поздно они столкнутся лицом к лицу с испанским гарнизоном и, возможно, с де Беррио: человеком, который знал о Гвиане и Эльдорадо больше, чем кто-либо.

Долгожданная встреча наконец произошла, когда два корабля Рэли обогнули остров и подошли к испанской стоянке Пуэрто де лос Испаньолес на западном берегу. Там англичане увидели на пляже солдат, посланных де Беррио, чтобы разведать силы «неизвестных» и их намерения. Когда английский офицер заключил перемирие, четверо людей де Беррио поднялись на корабли. Там их щедро напоили и засыпали уверениями, что англичане всего лишь направляются на Виргинские острова за припасами, а на Тринидаде остановились, чтобы запастись водой и дровами. Испанцы, со своей стороны, стойко пытались сохранить трезвые головы (задача тем более трудная, что они на Тринидаде уже несколько месяцев не видели вина) и выкачать из гостей побольше сведений. Обе стороны не добились особых успехов, но испанцы, по крайней мере, выведали достаточно, чтобы предупредить де Беррио: пришельцами командует Уолтер Рэли.

К вечеру того же дня индейский вождь, или касик, презрев угрозу де Беррио повесить, растянуть и четвертовать всякого индейца, который свяжется с чужаками, подгреб на каноэ к кораблю Рэли. У Рэли на борту были два индейца-арауака, привезенные за год до того в Англию Уиддоном и взятые в экспедицию в качестве переводчиков. Теперь Рэли через них узнал от вождя о слабости позиции де Беррио. Как видно, старого конкистадора застали врасплох. У него было всего восемьдесят человек, чтобы удерживать остров. Эти драгоценные сведения доказали Рэли, что нет нужды и далее изображать нейтралитет. Тогда он с типичной для него резкостью открыл военные действия. На берег испанским часовым послали лодку с едой и напитками, а когда те уселись ужинать, английский десант окружил их и перебил. В ту же минуту безжалостно зарезали четверых испанцев, рискнувших подняться на борт. Это убийство, как писал впоследствии Рэли, было местью за погибших в прошлом году людей Уиддона. Самому Уиддону месть, вероятно, доставила особое удовлетворение, потому что он вернулся с Рэли на Тринидад и был тем самым офицером, который вышел к испанцам под флагом перемирия.