Золотые дни

— А тебя не рвало? — спросил Ангус, глядя вдаль, на море.

— Нет. Меня совсем не укачивает. — Она обернулась к нему: — Так вы поссорились?

Ангус взглядом дал ей понять, что его личная жизнь ее не касается, но она в ответ только засмеялась:

— Я раньше работала на женщину вроде нее. Изысканные манеры. Высокие требования. Я все равно не могла ей угодить, как ни старалась.

— И потому ты решила ее обворовать? — равнодушно спросил Ангус.

На самом деле ему не было дела до того преступления, которое она совершила. Он сейчас думал об Эдилин, об их ссоре. И можно ли считать это ссорой, если он на нее наорал, а она ему ни слова в ответ не сказала?

— Нет, — тихо ответила Табита. — Ее муж украл у меня то единственное, что принадлежало мне.

Вначале он не понял, что она имела в виду, но потом сообразил, что она говорила о своей девственности.

— Его жена избила меня до бесчувствия, когда узнала, что я ношу его ребенка. Ни рекомендаций, ни денег я не получила. Меня выгнали. Я украла буханку хлеба, и меня поймали. К тому времени я слишком ослабла от голода, чтобы убегать, и тюрьма показалась мне лучшим местом, чем улица.

Она отвлекла его от собственных тревог, ему нравилось слушать ее шотландский говор. Он посмотрел на ее плоский живот.

— Родился мертвым, — сказала она. — Бедняжка не хотел иметь ничего общего с этим миром, и я его за это не виню. Суд приговорил меня к легкому наказанию — всего лишь к ссылке в Америку. А ты почему уезжаешь?

— Чтобы начать новую жизнь, — не раздумывая, ответил он. — Мы с женой хотим купить немного земли и…

Он замолчал, не в силах больше лгать.

Табита понимающе улыбнулась. Она видела, каким он вышел на палубу пару минут назад. Только близкий человек может сделать тебя таким несчастным.

— Так из-за чего вы поссорились?

— Мы с женой… — Он вдруг замолчал. Ему так надоело врать! — Я хочу больше, она хочет меньше. Из-за чего еще мужчины и женщины могут ссориться?

Она засмеялась так громко, что все присутствующие на палубе оглянулись на них.

— И что ты будешь делать в Америке? — спросил Ангус, меняя тему.

— Я слышала, что в порту нас будет встречать куча народа. Нам придется пройти регистрацию в суде, но после этого нас оставят в покое. Мы сможем наняться на работу. Или… — Она посмотрела на него вызывающе. — Или получить предложение руки и сердца. Я могу выйти замуж за какого-нибудь американца. Я слышала, что они хорошими манерами не отличаются, но мне, честно говоря, на это наплевать. Лишь бы был надежным и сильным и хорошо ко мне относился. — Она повернулась к нему лицом и понизила голос. — Чего я хочу больше всего, так это иметь свой собственный дом. У меня его никогда не было. Я несколько недель плакала после того, как мой ребенок родился мертвым. Несмотря на то что из-за него я лишилась всего, я любила маленького.

— Почему ты все это рассказываешь мне? — спросил Ангус.

— Просто так. Поверь, я в людях разбираюсь и вижу, что тебе можно доверять. И еще я вижу, что с тобой что-то не так. — Она окинула его взглядом. — Одежда, жена… как-то это все не вяжется с тобой. Я в первый же день это поняла. То, что ты заговорил с такой, как я, уже о многом сказало. Возможно, у нас с тобой больше общего, чем может показаться. — Она вновь окинула его придирчивым взглядом: мощные ляжки, обтянутые брюками, рубашку, которая на ветру липла к крепкой груди. — Я не верю, что вы с ней одного поля ягоды.

Один из матросов вынес на палубу аккордеон и заиграл рил.[3]

— Пойдем! — позвала Табита. — Потанцуй со мной.

— Ну… я… — начал было Ангус, но потом пожал плечами.

Почему нет? Он вышел на середину палубы. Еще один матрос заиграл на флейте, и уже в следующую минуту Ангус закружился в танце. Он кружил арестанток одну за другой. Все они, за исключением одной, были родом из Шотландии и знали все народные танцы, которые напоминали ему о доме.

Один из матросов присоединился к ним. Они в бешеном ритме кружились по палубе. Ангус соскучился по физической нагрузке. Он высоко подбросил в воздух партнершу, и она радостно завизжала. Когда пришел черед танцевать с другой, постарше, она сказала ему, стараясь перекричать музыку:

— Вы не сможете меня поднять.

Ангус схватил ее за талию и поднял, словно она была легкой, как пушинка.

— Женись на мне, женись на мне! — закричала партнерша, вызвав у зрителей взрыв хохота.

Рубашка расстегнулась до пояса, и пот тек ручьями, но Ангус продолжал танцевать так быстро и яростно, что не заметил, когда на палубу вышла Эдилин. Она держалась в стороне, в тени, наблюдая за тем, как Ангус наслаждается, танцуя с другими женщинами.

Но Табита заметила ее и подошла.

Эдилин посмотрела на арестантку и с трудом подавила желание отойти подальше, чтобы даже краем юбки не соприкоснуться с ней. Ей хватило одного взгляда на заключенную, чтобы понять, что это за женщина: она принадлежала к тому разряду представительниц слабого пола, которые нравятся мужчинам и отчаянно не нравятся женщинам.

— Если бы у меня в постели был такой мужчина, я бы никогда из нее не вылезала, — с вызовом сказала Табита.