Читаем Золотые дни Греции полностью

Но это значительно улучшило позицию Сократа, потому что многие люди, голосовавшие против него, тем не менее осознавали, что он вовсе не заслуживает смерти. Но Сократ не признался в том, что совершил какое-либо зло. Вместо наказания он попросил разрешения на бесплатное питание в городской столовой, рядом с победителями Олимпиады и другими людьми, сослужившими службу государству. Его шокированные друзья усадили его на место и стали что-то нашептывать ему. Но он встал снова и объявил, что они желают заплатить за него штраф. По его собственному разумению, поскольку ничего не было, о чем стоило бы говорить, то и платить он не был обязан.

Мы прекрасно понимаем, почему жюри приговорило Сократа к смерти. Он позволил себе отстаивать собственную честь. И достоинство Сократа было неизмеримо высоко, когда после приговора он сказал им, что Смерть шла за ним по пятам и настигла его, но Зло, которое гораздо ужаснее ее, захватило его обвинителей. «Я должен уйти, – сказал он им, – обвиняемый вами и приговоренный к смерти, а вы останетесь со своими преступлениями и заблуждениями. Возможно, все так устроено в этом мире, – добавил он, – и я думаю, что это действительно так».

Многих привело в смятение решение суда, и афинянам хотелось, чтобы Сократ бежал из тюрьмы. Его не особо тщательно охраняли, и друзья все подготовили для побега. Но Сократ напомнил им, что в лучшие времена он жил по афинским законам и не хочет подавать плохой пример, нарушая эти законы сейчас. Друзьям Сократа было позволено навестить его в тюрьме, и последнюю ночь своей жизни он провел в разговорах о бессмертии души. Утром он помылся, попрощался со своей женой и детьми и продолжил спокойно вести беседы до наступления вечера. Перед заходом солнца в камеру зашел стражник. Он сказал слова прощания и разрыдался. Критон, который говорил с Сократом, прошептал ему:

– У нас еще есть время.

– Цепляясь за жизнь, я буду выглядеть абсурдно в своих глазах, – ответил ему Сократ.

Он отослал молодого человека сказать палачу, что готов принять чашу с ядом. Когда палач пришел, Сократ спокойно выпил яд и, ожидая его действия, утешал своих друзей. Он тихо прилег в присутствии тех, кто любил его, и покинул этот мир. Но его труд не пропал даром, его последователи превзошли его и их книги прославили имя Сократа навеки.

<p>Платон</p><p><emphasis>429–347 годы до н. э.</emphasis></p>

Платон родился в 429 году до н. э., это был год смерти Перикла, а великая война со Спартой длилась уже около трех лет. Ему исполнилось тридцать, когда казнили Сократа, он видел руины Афин, был свидетелем крушения былых идеалов в темные времена диктатуры и гражданской войны. Настал период, когда Афины больше не были примером для всей Греции. Давно канул в вечность Фидий, долгожитель среди поэтов Софокл тоже был мертв. В эту эпоху многие афиняне искали лидера, который вернул бы золотые дни прошлого. Тем, кто знал Платона, казалось, что это и есть тот самый человек.

Люди восхищались теми качествами, которыми его наделила природа. Это был сильный мужчина атлетического телосложения. На самом деле мы располагаем сведениями, что его звали вовсе не Платон, это было его школьное прозвище, которым его нарекли за широту плеч и умение бороться. Как и Перикл, он родился в знатной семье, занимавшей довольно высокое положение в обществе. У него были деньги и желание учиться всему, чему софисты могли обучать. Он был настолько одаренным, что не знал, по какой стезе ему пойти в жизни. Он мог стать государственным деятелем, как Перикл, или великим поэтом, как Софокл. Кроме того, он был добрым, и его доброта была тем очарованием, которое присуще человеку, рожденному быть великим учителем.

Он знал, какие высокие надежды возлагают на него люди, и чувствовал, что его возможности должны быть использованы. Но всем временам присущи свои несправедливости. Он не имел ничего общего с популярными среди людей горлопанами, лидерами, для которых личные интересы стояли на первом месте, Афины их мало волновали, а на всю остальную Грецию им было просто наплевать. После войны к власти пришла группа состоятельных людей, многих из которых Платон хорошо знал. Он вполне мог к ним присоединиться, но не проникся к ним доверием. Диктатура, тот стиль правления, к которому они пришли, оказалась хуже демократии. Практически каждый ликовал, когда была восстановлена демократия, и в тот момент казалось, что Афины начнут новую жизнь. Однако люди сразу совершили чудовищное преступление, убив Сократа.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Эра Меркурия
Эра Меркурия

«Современная эра - еврейская эра, а двадцатый век - еврейский век», утверждает автор. Книга известного историка, профессора Калифорнийского университета в Беркли Юрия Слёзкина объясняет причины поразительного успеха и уникальной уязвимости евреев в современном мире; рассматривает марксизм и фрейдизм как попытки решения еврейского вопроса; анализирует превращение геноцида евреев во всемирный символ абсолютного зла; прослеживает историю еврейской революции в недрах революции русской и описывает три паломничества, последовавших за распадом российской черты оседлости и олицетворяющих три пути развития современного общества: в Соединенные Штаты, оплот бескомпромиссного либерализма; в Палестину, Землю Обетованную радикального национализма; в города СССР, свободные и от либерализма, и от племенной исключительности. Значительная часть книги посвящена советскому выбору - выбору, который начался с наибольшего успеха и обернулся наибольшим разочарованием.Эксцентричная книга, которая приводит в восхищение и порой в сладостную ярость... Почти на каждой странице — поразительные факты и интерпретации... Книга Слёзкина — одна из самых оригинальных и интеллектуально провоцирующих книг о еврейской культуре за многие годы.Publishers WeeklyНайти бесстрашную, оригинальную, крупномасштабную историческую работу в наш век узкой специализации - не просто замечательное событие. Это почти сенсация. Именно такова книга профессора Калифорнийского университета в Беркли Юрия Слёзкина...Los Angeles TimesВажная, провоцирующая и блестящая книга... Она поражает невероятной эрудицией, литературным изяществом и, самое главное, большими идеями.The Jewish Journal (Los Angeles)

Юрий Львович Слёзкин

Культурология