Золотые камни (СИ)

Жизнь у супругов Райтон постепенно налаживалась. Брентер сдержал слово и не писал писем Ольме, невзирая на все желания и порывы. Ведь Селма была права, как бы она не ревновала. Поговаривали, что император ожесточился и наказывает всех провинившихся тюрьмой, не разбирая степень их дворянства и родства с дворянскими семьями. Даже юных дочек листара Анвара, сестер-близнецов, принадлежность к семье листара не остановила.

Бедняжки Зейнаб и Фатьма, урожденные Анвар были брошены в столичную тюрьму по обвинению в распространении эликсира жизни. Члены семьи Анвар могли оживлять мертвых южной магией, подаренной Миритом Соуреном, но живительный эликсир был запрещен из-за чрезмерно возросшей популярности.

— Почему Его Величество так боится этого снадобья? — недоумевала Селма, узнав от мужа последние новости спустя несколько месяцев. — Им ведь можно оживлять солдат в бою.

— Или его врагов, — пояснил Брентер.

— А что будет с семьей Анвар?

Брентер почесал в затылке, прежде чем ответить то, что беременной женщине не полагалось знать. Им следует видеть и слышать только о хорошем. Но раз уж она так настаивает и умоляюще смотрит несчастными глазами…

— По правде говоря, одна из сестер убила своего мужа, когда он стал поднимать на нее руку.

Селма прикрыла рот белой ладошкой и ахнула.

— Как? Разве он посмел ударить дочь самого листара?!

— На самом деле, — Райтон понизил голос, хотя подслушивать их было некому, — она его оживила. Заплатила мне, как Повелителю Смерти, неплохие деньги, и я вернул его душу из Мертвой Пустыни. Только это против божественной природы — оживлять мертвецов. Душа оказалась испорченной, затронутой смертью, обожженной горячими песками.

— Главное, чтобы тебя не вызвали в столицу, чтобы это подтвердить, — испуганно прошептала Селма.

— На самом деле, — он помедлил, глядя на округлившийся живот жены, — вчера пришло письмо. Меня вызывают свидетелем на суд.

— Брентер…

— Мне придется ехать в столицу, дорогая Селма.

Она пристально взглянула в его лицо и тотчас же стала очень серьезной.

— Хорошо, Брентер. Помните, что вы мне обещали.

Он помнил все, до единого слова. И собирался исполнить все, что сказал.

Глава 8. Обман и наказание

Утренняя тошнота усилилась у Ольмы сразу после ночи с мужем, но она решила скрывать ее несколько ближайших дней. Просто верная служанка Флавия приносила госпоже только фрукты, ягоды и воду, которые одновременно насыщали и сводили неприятные симптомы на нет. И только через пять дней она нашла в себе силы позавтракать вместе с супругом.

Из-за наступивших холодов они ели не под витым навесом, с видом на императорский сад, а в большой обеденной. Сет Ариас был в добром расположении духа, и Ольма решила, что это солнечное утро подходит для доброй вести лучше всего.

— Я скоро порадую вас, — осторожно сказала она, выбрав момент, когда император еще не приступил к еде и питью и только взял в руки столовые приборы. — Родится наследник…

Последние слова молодой женщины прозвучали совсем неуверенно. Рождение девочки, похожей на Брентера, должно быть менее заметным, чем рождение мальчика с такой же внешностью. Девочек в Фиаламе если и ценят, то лишь подросших и годных для удачного замужества. Мальчики же ценны с самого появления на свет.

Но ничего не предвещало беды. Ведь и Брентер и Сет — темноволосые и смуглые. Значит, у Ольмы не должно возникнуть проблем. Самое главное — поскорее оградить ребенка от императорского двора, пока не пошли слухи.

С девочкой это получится гораздо быстрее и проще. Если же родится мальчик, то черная опасность нависнет сразу над тремя жизнями. Но пока у Ольмы достаточно времени, ведь недаром она после возвращения в столицу разделила ложе с императором. Она не любила мужа, но не переставала представлять Брентера на его месте, и в то же время была слишком умна, чтобы не шептать неправильное имя.

Она не вспоминала вообще никаких имен. Это ни к чему.

— Наследник? — переспросил Сет Ариас — удивленно и в то же время радостно. — Неужели…

— Да! — радостно подтвердила Ольма, пытаясь внушить это больше себе, чем мужу.

Синие глаза императора загорелись теплотой и восторгом. Он верил каждому ее слову. Он любил… но непонятно, что больше: будущее дитя или собственную власть. В то, что правитель способен любить еще и женщину, Ольма не верила. Ведь всем известно, что Ариас женился на Повелительнице Жизни лишь для того, чтобы потешить собственную гордыню. Доказать, что он способен на многое, чуть ли не на все.

Об этом шептались все придворные, но вслух никто ничего не произносил.

Трусы и лизоблюды. Как только ими стал управлять император Сет Первый, лишенный магии, перед ним склонились четыре наместника Миритов и их благородные подданные. Сильные хищники покорно склонили головы перед трещащим без умолку сверчком.

Единственное, что оправдывало его в глазах Ольмы — он не был с ней груб и был хорош в постели. А о чем еще мечтать императрице?