Золотые камни (СИ)

— Благодарю за известие, — равнодушно обронила та, склонившись над мраморным умывальником. — Подай, пожалуйста, мне белую тогу.

— Но, Ваше Величество, это же одежда для девиц…

Ольма горько поджала губы и равнодушно махнула тонкой рукой.

— Какое мне дело? Я не буду носить ее на встречи с послами, а сейчас надеваю. Подай мне тогу и хватит перечить.

Пока Флавия низко кланялась ей, Ольма вспоминала слова Брентора. Он говорил, что любит, когда она надевает прекрасную белоснежную тогу и серебристые сандалии. Что она подобна светлому ангелу, спустившемуся из Живого Леса в грешный мир. Что она согревает его сердце в самые ледяные и трудные времена.

***

Сердце Падшего было холодно и жестоко.

Иные людишки утверждали, что его и вовсе нет.

В любом случае ради сохранения мирового магического баланса необходимо надолго отвадить влюбленного листара от его зазнобы. Иначе быть беде — да не простой, а страшной, которая на весь мир обрушится. Не для этого они с Творцом старались, создавая непокорных и глупых фиаламцев.

Падший быстро шагал по крутым горным склонам, заросшим ярко-зеленой травой, едва касаясь подошвами сандалий земли. Иногда вниз катились легкие маленькие камушки и случайные веточки. Он шагал и шагал, зная, что здесь его никто не увидит и не услышит. Жители вселенной Акеман вообще поразительно слепы, будь то люди или маги.

В западном Эртвесте люди занимались своими делами: пасли овец, ткали пряжу, ковали оружие, пекли хлеб. Они мирно проживали свою жизнь и приносили пользу. А листары, благословленные дерзкими Миритами, слишком много о себе возомнили.

Особенно листар Райтон.

Падший с удовольствием свел бы его с младшей сестрой императора, прекрасной Аканой, но та недавно вышла замуж за западного листара, Джонатана Эртона. После страстной любви с самой Повелительницей Жизни глупый щенок и не посмотрит на простую горожанку или крестьянку.

Значит, дело исправит волшебница. Конечно, с его, Падшего, помощью.

Найдя горный склон и каменный валун, поросший мягким густым мхом, Падший неторопливо сел на него и начал наблюдать. Здесь открывался чудесный вид на золотые пшеничные поля и зеленые поросли кустарников. На старые домики переселенцев из Талнора. Северных волшебников. Название им дали незамысловатое — танлеры. Смешанный народец сказителей, жрецов, жриц и стихийных магов.

— Посмотрим, — негромко произнес Падший.

И стал наблюдать.

Но одним наблюдением дела не решить. Он пустил в ход любовную магию, а также пустил в ход чары разума и повелел проезжающему неподалеку листару Райтону остановиться в этой местности.

Красавица танлерка по имени Сельма Гринде была хороша.

Смуглая молодая женщина с красивым лицом, пухлыми алыми губами и добрым, чуть печальным взглядом серых глаз, должна была обязательно понравиться Брентору. Иначе и быть не может.

***

Брентор долго не мог оправиться от печали и тоски. Его любимую насильно выдали замуж за императора, а его отослали в Эртвест с мелочными делами. И он теперь не знал, что теперь делать и стоит ли возвращаться домой. Да, столица Ветамия была его домом, пока в ней жила Ольма.

Если он поможет любимой женщине сбежать, придется уносить ноги. Далеко-далеко, где нет жестоких и самодовольных тиранов, и где на плечи не давит тяжелый груз ответственности. Но им никогда нельзя иметь детей. Ребенок Ольмы и Брентора пошатнет своим рождением всю магическую систему. Этого никак нельзя допустить.

А если их поймают, то его казнят. Жизнь Ольмы тогда станет еще мучительнее и страшнее.

Так обреченно думал листар Райтон, направляя коня по перепутанным западным тропам. Ему хотелось побыть одному и хорошенько подумать. Но пока все, что шло в голову, это тяжкая мысль о невозможности их с Ольмой любовного союза. Плачь не плачь, страдай не страдай, а никто не поможет.

Они были глупыми детьми, когда бегали друг за другом и дразнились. Дамоны побери, почему они не поженились до проклятой коронации проклятого императора!

Глухо прорычав сквозь сжатые зубы, Райтон остановил коня.

Он уже собрался спрыгнуть и мчаться, куда глаза глядят, когда взор неожиданно упал на темноволосую печальную красавицу в простом светлом платье. И в голову внезапно ударила спасительная мысль: а что, если он попробует вытеснить Ольму из памяти и полюбить женщину, совсем на нее не похожую? А она привыкнет к императору. Говорят, он добр к своей сестре, значит и к другим женщинам тоже.

Но им лучше бы не встречаться вовсе. Никогда и ни при каких обстоятельствах.

— Доброго дня, красавица! — обратился Брентор к девушке. — Не подскажешь ли, как доехать до деревни танлеров?

Она медленно повернулась к нему и несмело улыбнулась.

— Вы близко, господин.

***

Черноволосый мужчина в красном одеянии сидел на холме, зло щурил алые глаза и наблюдал, как листар Брентор неспешно шагает по извилистой широкой тропе, ведя коня. А рядом с ним шла Сельма, нежно улыбаясь Повелителю Смерти.

Он знал все, не слыша слов. Например, что в конце короткой прогулки они договорились о новой встрече.

— Вы точно придете, господин листар? — спросила Сельма, коснувшись рукой его загорелой ладони.