Золотые кони

После пирогов и орехов королева поднялась, взяла кубок и наполнила его. Общество притихло, все взгляды были прикованы к кубку. Каждый с волнением и потаенной надеждой ждал продолжения. Свершится ли предсказание, последует ли королева совету белого оленя, встреченного у Праведной горы? Или она сделает другой выбор? Несколько юношей, не следя за общим разговором, продолжали болтать. Дивиак хмуро посмотрел на них:

— Замолчите же! Королева хочет указать своего избранника.

Медленно она выпила половину кубка, затем повернулась ко мне.

Оскро воскликнул:

— Чужеземец! Никогда! Это против наших обычаев!

— Ты лжешь, — сказала Шиомарра. — Бойорикс — один из нас.

— Один из нас? Откуда он взялся?

— Он происходит из знаменитого народа вольков.

— Кто это сможет подтвердить? Друзья, неужели вы допустите, чтобы наша королева породнилась с безродным беженцем?

Ему удалось задеть меня. Я вытащил меч:

— Защищайся, безродный!

Но нас остановил оклик Дивиака.

— Разойдитесь! Тот, кто станет драться этой ночью, будет навсегда проклят. Сегодня необыкновенная ночь. Это свадебная ночь вашей королевы. Остановитесь!..

Мечи лязгнули друг о друга.

— Считайте его мертвым, — услышал я за своей спиной. — Оскро непобедим.

Дивиак приподнял свой скипетр.

— Уберите оружие, или вы будете изгнаны всем народом! — повторил он.

Оскро бросил свой меч, тяжело звякнувший о плиты, я тоже убрал меч.

— Бойорикса нельзя упрекать за то, что он родился на земле, захваченной римлянами. Сердцем он наш.

Шиомарра протянула мне кубок, и я медленно осушил его под одобрительные выкрики:

— Долгой жизни, Бойорикс! Ты — наш король! Счастья и долгой жизни!

Первым, кто поклонился мне, был Оскро. Запинаясь от неловкости, он произнес:

— Ты победил, Бойорикс. Я беру назад слова обиды. Прошу короля простить меня… Долгой жизни!

В который раз меня удивила непредсказуемость, порывистость галльской души.

Луна уже почти опустилась за лес, когда праздник подошел к концу. Повсюду пели, танцевали; со всех сторон доносился смех, огоньки факелов мелькали тут и там. Ты же, моя Ливия, спала крепким сном, наевшись пирогов…

Я верил, что мое счастье надежно покоится в моих объятиях, что Шиомарра — нежный цветок, который только я могу беречь и поддерживать. Ее волосы раскинулись по моим плечам. Мне не выразить словами, как она была прекрасна!

Я смотрел на ее лицо, едва различимое в предутреннем полумраке, и мне казалось, что я узнаю умиротворенную улыбку Теренции, ее сверкающие глаза. Точно стараясь рассеять это наваждение, Шиомарра шептала:

— Да, это я, Бойорикс, дорогой мой муж, это я… Твоя Шиомарра.

Когда оба мы проснулись, она сказала:

— Ты вправе сослать или по-другому наказать Оскро. Он вел себя ужасно. Но, может быть, стоит позабыть о ссоре? Подумай, что ему пришлось пережить этой ночью…

Сразу после ночной трапезы Оскро удалился. Праздничная обстановка была невыносима для него. Всю ночь он провел в седле, заставляя коня скакать во весь опор. Его видели в Красном Осле, за Праведной горой и в других местах. Утром он вернулся в Эпониак на загнанной лошади.

Глава XII

Время потекло… И так стремительно! Всего несколько недель было отпущено нам судьбой. Дни уходили, как песок между пальцев. Ночи казались всего лишь часами. Страсть, которая бросила нас в объятия друг к другу в первые дни после свадьбы, понемногу уступала место спокойной нежности. Теперь мы упивались словами любви, лежа по целым дням на жарком ложе из звериных шкур в восхитительной праздности. Нам не было дела до смены дней и ночей, никого и ничего, кроме друг друга, мы не замечали, и каждое свое пробуждение начинали так, словно встретились после долгой разлуки. Я был на пятнадцать лет старше Шиомарры. В этом возрасте любовь превращается для человека в разновидность искусства, разум вмешивается в жизнь чувства, эгоизм забирает у страсти прелесть самоотверженности. Но, отвечая на вспышки страсти моей возлюбленной, я забывал о рассудке, благодаря чему я испытывал поистине юношеский пыл. Если помнишь, Шиомарра пообещала излечить меня от тоски. Точнее, она надеялась вернуть мне душу моих предков.