Золотые корабли

– Он растил меня как живое оружие – да только я не стала ему служить. Знаешь, чего он хочет? Погубить этот мир, чтобы родился новый – без арьев. Его племя верит, что арьи – не люди. Когда они явились сюда на своих золотых кораблях, мир начал отторгать их. И вот боги наслали потоп, чтобы смыть арьев с лица земли, словно болезнь. Исчезнут арьи, и мир исцелится. Так говорит Зарни, и многие ему верят.

– Ты тоже веришь ему?

– Как я могу, если моя мать была царицей арьев? Во мне говорит ее кровь, и волшебное оружие слышит меня. Я могу взять гусли Исвархи, сыграть на них – и, может быть, исправить зло, которое натворил мой отец…

– Но и я пришел за гуслями, – напомнил Ширам. – Меня послал за ними государь Аюр.

– Это не беда, – кивнула Кирья. – Забирай гусли и возвращайся к Аюру – и я с тобой.

– В таком случае я бы хотел знать, на что ты способна и что из этого нам пригодится.

Девочка усмехнулась:

– Со мной тебе не грозят видения, что наводит Зарни. Только он сам. Идем. Увидишь, что с ним стало…

* * *

Дальше они пошли вместе. Ширам косился на шагающую рядом рыжую девочку и невольно думал: не привиделось ему диво с перепончатыми крыльями?

Вдруг он застыл на месте: откуда-то из леса донесся далекий, пронзительный, жуткий вой.

«Что за зверь? Не знаю такого… Снова оборотень?»

Вой отзвучал и угас вдалеке.

– Идем, воин, – буркнула Кирья. – Не то еще будет…

Дорога понемногу забирала вверх. Ширам заметил, что елки начали чередоваться со старыми замшелыми березами, а затем и вовсе остались позади. Затем по обеим сторонам дороги начали появляться из темноты деревья-великаны с корявыми сучьями. Каждый исполин стоял по отдельности, угрожающе растопырив скрюченные пальцы, будто не подпуская собратьев.

– Священная дубрава, – шепотом сказала девочка-ингри. – Мы уже близко.

Ширам запнулся. На миг ему показалось, что он стоял в толпе врагов, не зная, с какой стороны ждать удара.

– А вот дуб-дедушка, – почтительно произнесла Кирья. – Поприветствуй его…

Маханвир повернулся туда, куда показывала спутница, и вновь застыл на месте, нашаривая мечи. Огромный дуб нависал над холмом по правую руку от дороги. С каждой его ветви свешивалась змеиная шкура. Под деревом сидел слепой мудрец, играя на гуслях, и змеиные шкуры танцевали, раскачиваясь в лад его наигрышам…

Кирья поглядела на накха и резко хлопнула в ладоши.

Видение развеялось, будто его унес ветер. Змеиные шкуры оказались длинными выцветшими косами, сплетенными из полосок ткани. Никакого мудреца под дубом тоже не было – лишь чьи-то кости белели в прошлогодней листве.

Ширам оглядел поляну вокруг старого дуба:

– Я вижу следы становища…

– Здесь прежде жил Зарни с ближними слугами, – объяснила Кирья. – Да теперь они от него все сбежали.

– Где же сам Зарни?

Ответом накху был вой – тот же самый, нечеловеческий, полный бешенства, страха и боли. Теперь он звучал много ближе.

– А вот он, – мрачно сказала Кирья.

Колдун нашелся под горой, с другой стороны дуба. Видно, он долго тут метался, разворошив весь склон. Зарни лежал ничком, подогнув под себя обе руки, словно пытался что-то спрятать. Ширам осторожно приблизился, – он видел, что колдун прерывисто дышит. В воздухе тянуло горелой кожей…

– Отец! – окликнула Кирья. – Мы пришли помочь тебе!

Зарни со стоном упал на бок. Что-то ярко вспыхнуло, заставив Ширама прикрыть глаза ладонью. Приглядевшись, он не смог сдержать возгласа изумления.

Стрела Аюра пронзила руку гусляра вместе с гуслями и высунулась из спины. Но что это была за стрела! Шираму она показалась отлитой из расплавленного золота. А может, и вовсе из живого огня. Пламенеющий луч ярко горел, и с ним горела рука. И словно костер, дыша жаром, сияли гусли.

– Он хотел этими гуслями убить весь мир, – прошептала Кирья, – а теперь они убивают его…

Одежда на Зарни тлела, руки, грудь и лицо покрывали ожоги. Он был явно без сознания, но губы непрерывно шевелились, что-то еле слышно то ли бормоча, то ли выпевая.

– Что он шепчет?

Кирья и Ширам подошли поближе и склонились, прислушиваясь.

– Кто утвердил землю и горы поднял?
                                         Ты, о Исварха…
Кто своей волей небо воздвиг? Ты, о Исварха…

– Это гимн, который он пел на площади, – хмурясь, подняла голову Кирья. – Только там он будто вывернул его наизнанку… Вот почему Аюр разорвал струны – он понял, что заклинание настоящее! Не трогай его, Ширам, пусть поет…

– От его гнева семь миров сотряслись – Слава тебе, о творец Исварха! Кто успокоил землю, кто укрепил горы, Кто измерил небесную твердь и поддержал ее – Тот – создатель миров. Тот, о люди, Исварха!

Голос Зарни угас, тело обмякло.

– Он, кажется, умер, – дрогнувшим голосом проговорила Кирья.

– Нет, – коснувшись его шеи, сказал Ширам. – Но он больше не страдает. Я заберу гусли.

– Погоди, – сказала девочка. – Надо достать стрелу…