Золотые крылья

Гладерика невольно засмотрелась на неё. Девушка заметила это, и на мгновение они встретились взглядами. Затем Гладерика увидела, как она сказала что-то сопровождавшему её мужчине. Взяв в руки подолы своего платьица, девушка мелкими сбивчивыми шажочками подбежала к ней.

— Прошу меня простить, сударыня, — отвесила она реверанс. — Вы же здесь единственная сударыня! Сударыням в таком положении стоит держаться вместе, не находите?

Её высокий чистый голосок умилял с первых нот. Чуть покраснев, Гладерика с реверансом ответила:

— Сперва — здравствуй, — улыбнулась девушка. — Как твоё имя, милая?

— Ой!.. — смутилась и опустила взгляд собеседница. — Я Глаша… Глафира. Глафира Полякова.

— Глашенька… Какое чудесное имя! Меня зовут почти так же: Гладерика Дельштейн-Орлова.

— Какое необычное имя!.. — пропищала Глаша. — Гла-де-ри-ка…

— Почти тёзки, правда? Ты меня не бойся, милая. Нам лучше держаться вместе, ты права, — засмеялась Гладерика. — Если что — я всегда к твоим услугам.

— Благодарю вас, сударыня, — поклонилась девушка.

— Давай между нами обойдёмся без ненужных формальностей? — улыбнулась Гладерика. — Если величать друг друга на «ты», жить станет чуточку проще.

— Да, да! Я так же думаю, — сказала Глаша. — Так вас… тебя можно звать на «ты»?

— Конечно.

— Милая, красивая Гладерика, — покраснела и расплылась в улыбке девица. — Ах да… Я же так и не представилась полностью. В этой эскадрилье я буду медсестрой. Это благодаря доктору Ларсену. Вот он, там, взгляни, — указала Глаша на бородатого мужчину в английской жилетке. — Он — главный врач. Вместе мы будем следить за вашими показателями здоровья и физической подготовкой, а также, в случае чего — лечить вас.

— Какой статный мужчина, — отметила шёпотом Гладерика, посмотрев на доктора. — Скажи, а кто стоит слева от него в офицерской форме?

— Это Гриша Добров, заместитель Романа Ивановича. Строгий до ужаса, — прошипела Глаша, — однако тренирует отлично, судя по характеристике. Надеюсь, вы поладите.

— Понятно…

Описанный Глашей Гриша Добров всё время их разговора копался в выданных ему листах бумаги, попутно делая в них какие-то записи. Из этого Гладерика сделала вывод, что он достаточно ответственен и педантичен; в противном случае он бы уже давно разговаривал со своими сверстниками.

— Miss Полякова! — вдруг воскликнул доктор Ларсен.

— Ой, прости, пожалуйста… У меня дела, нужно прямо сейчас бежать, — засуетилась Глаша. — Скажи: мы же поговорим?

— Обязательно, — улыбнулась Гладерика.

— Как здорово! Тогда до скорой встречи, милая сударыня! — спешно поклонилась девица и, подобрав полы платьица, поспешила к доктору.

— Храни тебя Бог, — склонила голову Гладерика. Повернувшись в сторону леса, она было принялась изучать окружающий пейзаж, однако резкий окрик заставил её встрепенуться и повернуться к толпе.

— В одну шеренгу — становись! — крикнул Гриша.

Все засуетились, кладя вещи на землю и становясь в линию перед командиром. Первый раз шеренга вышла невпопад: все просто заняли свободные места.

— Налево равняйсь! Смирно! Проверка личного состава!

С этими словами Гриша всмотрелся в листы.

— Адлерберг!

— Я!

— Дашков!

— Я!

— Дельштейн-Орлова!

— Я! — отозвалась Гладерика.

— Друцкий!

— Я!

— Живов!

— Я!

— Лазарев!

— Я!

— Левашов!

— Я!

— Норов!

— Я!

— Одинцов!

— Я!

— Смирнов!

— Я!

— Храбров!

— Я!

— Шереметев!

— Я!

Ещё раз всмотревшись в листок и окинув взглядом шеренгу, Гриша отдал адъютанту документы, а сам, сложив руки за спину и начав бродить перед шеренгой, продолжил:

— Итак… Короткая речь по требованию Романа Ивановича. Все вы здесь собрались для одной лишь цели: научиться летать. Навыками управления аэропланом здесь овладеет каждый из вас. Я ненамного старше: можно сказать, я ваш ровесник, — вдруг остановился он перед юношей, который недавно откликнулся на фамилию Друцкий. Посмотрев пристально ему в глаза с тенью подозрительности и недоверия, Гриша продолжил, — поэтому я буду понимать ваши желания и потребности. Что касается поблажек и слов утешения, то вы можете их услышать от кого угодно, — от доктора Ларсена, от Глаши, Романа Ивановича, — но точно не от меня. Я, в силу своего положения, отнесусь к вам со всей требуемой строгостью. Убедительно прошу вас не относиться ко мне как ко своему другу или товарищу. Подобные намерения будут восприняты мною как инсинуации, чем вы оскорбите мою офицерскую честь.

Когда Гриша Добров закончил говорить, к нему незаметно подошёл Роман Иванович. Хлопнув юношу по плечу, отчего тот вздрогнул, командир эскадрильи со свойственной ему добродушной улыбкой сказал: