Золотые ласточки Картье

Это поначалу Софья приняла ее за девушку, но, присмотревшись, поняла, что ошиблась: владелице «Матиза» было явно слегка за тридцать. Но выглядела она чудесно. Изящная, хрупкая, и платье из какой-то невероятно легкой ткани лишь подчеркивало эту ее хрупкость.

– Еще большая стерва, – прокомментировала Лялька и, протянув пакет, поинтересовалась: – Орешки будешь?

– Буду, конечно.

– Ба! Какие люди! – громко воскликнул Пашка, но обнимать хрупкую брюнетку не стал, напротив, руки за спину спрятал. – Маргоша! Тебя-то каким ветром занесло?

– Полагаю, что тем самым, которым и тебя, дорогой Пашенька, – Марго подставила щечку, которую Ника поцеловала. – Я в игре… и надеюсь, вы понимаете, что играть собираюсь по-крупному…

– Намекаешь, чтобы не лезли? – Никуша отступила к самому краю перрона.

– Почему намекаю? Прямо говорю. Хозяин – мой.

– Она его убьет, сожрет, а голову на стену повесит, – постановила Лялька, и Софье стало очень-очень жаль неизвестного хозяина виллы «Белый конь», который, верно, сам мнит себя охотником.

Маргоша вытащила из ридикюля крохотное зеркальце:

– Пашка, будь добр, займись багажом, а я машину отгоню. Боже мой, Никуша, ты снова на себя этот ужас натянула! Ну сколько можно повторять, что тебе категорически не идет этот фасон! Ты в нем похожа на швабру в тюле… и куртка…

Куртку Маргоша пощупала.

– Если уж решила приобрести кожаную вещь, то будь добра раскошелиться на приличную марку, а не на это… убожество…

– Маргоша, а ты так и не научилась разбираться в приличных вещах… Не всегда лэйбл означает качество.

– Может, – Софья вдруг представила, что следующие две недели она проведет в компании этих двух дамочек, – все-таки домой?

– Неа, – Лялька была настроена более оптимистично. – Теперь – ни за что!

– Почему?

– По кочану. Должна же я этой стерве нос утереть?

Софья вздохнула и промолчала.

– Маргоша! Как я счастлив тебя видеть… – следующий участник подошел пешком. – И Ника тут… и Пашка… прямо встреча выпускников получается!

Был он худ и вида болезненного, с желтоватой кожей, которая на шее обвисла некрасивою складкой, с крупным узкогубым ртом и острым подбородком, с волосами пегими и залысинами.

– Красавчик, – прокомментировала Лялька. – Я начинаю думать, что нас кинули… или, точнее, сунули в мешок со змеями, причем хорошо знакомыми друг с другом змеями.

– Ой! Это вы! Маргошечка, ты совсем не изменилась! – Полная женщина волокла чемодан на колесах, колесики были маленькими и то и дело застревали на стыках плитки. Тогда женщина останавливалась, дергала ручку чемодана.

Розового.

И платье на ней тоже было розовым, ярким, щедро усыпанным стразами, которые на ярком солнце переливались и слепили. Розовые бантики украшали прическу. И балетки женщины.

– В отличие от тебя, Машка, – отозвалась Маргоша, окидывая новую потенциальную соперницу взглядом. И надо полагать, увиденное Маргошу успокоило. – Нельзя же столько жрать!

– А я не жру! – Маша остановилась. – Это все гормоны! После родов! Господи, ты бы знала, до чего тяжело…

– Опять за свое… – скривился Толик. – Этой вечно все тяжело!

– Зато тебе легко! – Голос Маши сорвался на визг. – Небось как по гостям раскатывать, так время есть, а как с детьми посидеть, так он вечно занят!

– Я работаю в отличие от некоторых!

– И я работаю! Но я еще и детей воспитываю! Господи, Маргошенька, если бы ты знала… – Маша всплеснула руками и обняла брюнетку. – А ты все хорошеешь! Такая стройненькая… Как я тебе завидую…

– Не завидуй, Машка, мужики – не собаки, на кости не бросаются, – сказал высокий парень в спортивном костюме.

– Ой! Артемка! – Машка с визгом повисла у него на шее, расцеловала в обе щеки, оставив на щеках этих следы розовой помады. – И ты тут!

– Все тут! – весело ответил Артемка. – И это само по себе подозрительно… Ну что, красавицы, готовы ко встрече с прошлым?

Маргоша фыркнула, Ника достала часы, сделав вид, что ничего, кроме них, ее-то и не интересует…

– А ты все шутишь, – заметил Пашка.

– Шучу. Что еще делать-то? Слышал, у тебя неприятности…

– У кого их нет.

– У всех есть, – Толик обошел Артема стороной, и надо сказать, что глядел на него крайне недружелюбно. – Вот только у одних – обыкновенные, жизненные… а другие…

– Если намекаешь, что я кидала, то прямо скажи.

Артем улыбался, но от улыбки его Софье сделалось крайне неуютно.

– Не кидала. Мошенник.

– Суд меня оправдал. Обстоятельства непреодолимой силы…

– Ага, людям скажи, которых ты без денег оставил.

– Я? Помилуй, Толик, я ж никого не заставлял в пирамиду вкладываться. Я и сам, если можно так выразиться, потерпевший… И вообще, в нынешнем мире, по-моему, дураков таких, чтобы пирамидам верить, не осталось, а если остались, то этих дураков учить надобно. Так что если думаешь, что я оправдываться стану, то фиг тебе…

– Интересная личность, – Лялька нахмурилась.

Мошенников она недолюбливала, особенно после того, как без первой зарплаты осталась. Софья кивнула: тут, куда ни глянь, интересные личности, а главное – что явно друг с другом знакомые…

– Ну что, идем? – Лялька подхватила чемодан. – А то ведь без нас уедут…

Софья не расстроилась бы.