Золотые мальчики (ЛП)

После нескольких недель борьбы я чувствовала, как ко мне возвращается хоть малая толика моей силы, но его потемневший взгляд сразу же уничтожил эту толику уверенности, а затем и вовсе стер ее, когда он задал дерзкий вопрос.

— Так для кого же ты тогда раздвигаешь ноги?

В его тоне чувствовалась горечь, которую я не знала, как определить. Может быть, наконец-то укор за то, что мне отказали? Как бы то ни было, что-то в том, как он спросил, заставило меня обороняться.

— Все, что тебе нужно знать, это то, что они закрыты для тебя, — заверила я его, сложив обе руки на груди.

Он опустил взгляд, читая язык моего тела, и тут же на его лице снова вспыхнул гнев.

Монстр никогда не отходит далеко. Я вижу, как он выходит из тени прямо на моих глазах — когда Уэст напрягает брови, когда он смотрит на меня так, будто я ничтожество.

Он всегда такой горячий и холодный.

— Что, черт возьми, ты нашла в нем?

Я напрягла бровь, когда он спросил, не понимая, что он имеет в виду.

— Что я нашла в ком?

Услышав мой вопрос, он почувствовал себя неловко. Как будто он вдруг осознал, что сказал слишком много. Он засунул обе руки в карманы, похоже, обдумывая, как ему ответить на мой вопрос.

— Я говорю о сомнительном парне. О том, кто идёт по пятам за тобой каждый раз, когда я оборачиваюсь, — наконец сказал он.

В его словах чувствовалась зависть, и я немного расслабилась, борясь с улыбкой.

— Подожди-ка. Ты ревнуешь к Рикки?

— Я не ревную.

Я не поверила в это ни на секунду, и, учитывая то, как он только что оттащил меня от Дэйна на глазах у всех, я полагаю, что он уже это знает. Поэтому, видя золотую возможность залезть Уэсту под кожу, я пользуюсь ею.

Когда я достала его галстук, он посмотрел на него, а затем перевел взгляд на меня.

— Раз уж ты так вежливо спросил, Рикки был первым.

Подумав, что это довольно понятно, я не уточнила, но удивилась, когда из уст Уэста вылетел еще один вопрос.

— А кто был последним?

Его тон все еще такой резкий, от него веет авторитетом, которого у него на самом деле нет, когда дело касается меня. Я не обязана объяснять мою сексуальную жизнь, и непонятно, почему ему так нужен ответ на этот вопрос. Однако суровый взгляд, устремленный на меня, говорит об этом, и по причинам, которые я сама не вполне понимаю, я предлагаю информацию, на которую он не имеет ни малейшего права.

— Рикки был не просто первым. Он был единственным.

Мне было не только неловко, что я только что поделилась этой деталью о себе, но я расстроена тем, что согласилась. Может быть, потому что я уверена, что он не поверит ни единому слову, с его-то мнением о девушках из моего окружения. Но я не стыдилась того, кто я есть, и если он на это не купится, то это его вина.

Не моя.

— Поклянись мне, — продолжал он, и я чувствую, как моя бровь дергается от смущения.

Мой рот открылся, прежде чем я успела ответить, но я прекрасно понимаю, что здесь происходит гораздо больше, что он чего-то недоговаривает, несмотря на то что говорит так много.

— У меня нет причин лгать, — смело заявила я.

Там, где он должен был что-то сказать, возникла неловкая пауза, и я чувствую давление, чтобы заполнить пустоту самой.

— Ты серьезно был готов осудить меня, если бы их было больше? — спросила я. — Учитывая, что мне пришлось бы вычеркнуть из своего расписания целую неделю, чтобы выслушать твой список?

Он не смеялся, когда я спросила, вместо этого предпочел изучать мое выражение лица. Как будто на моем лбу сейчас начнет мигать красная надпись «ЛГУНЬЯ». Я представляю, что так должны чувствовать себя преступники, находящиеся под следствием, но не позволила себе этого. Хотя я не сумасшедшая. Чувак ни с того ни с сего стал очень напряженным по отношению ко мне.

Под его кожей проступила краснота, и я представила, что его лицо горячее на ощупь. Багровый цвет только усилился, когда я снова ухмыльнулась, и его взгляд устремился на меня, когда я выскользнула из-под его тела и шкафчика, к которому я прислонилась. Я чувствую, что его глаза преследуют меня, когда я оставляю его позади.

— Куда, черт возьми, ты пошла? Мы еще не закончили, Южанка, — прогремел его голос.

Но я не обязана продолжать этот разговор. Именно поэтому я продолжила двигаться и дразняще помахала пальцами на прощание.

— О, мы определенно закончили, — сказала я. — Я уже рассказала тебе о себе больше, чем ты заслуживаешь знать.

Его взгляд потемнел, но не угрожающе. Все, что я видела в нем, — это похоть, желание, чтобы у него была возможность контролировать меня, как он контролирует всех остальных.

— Увидимся, КорольМидас. Мне нужно вернуться к танцам, — пренебрежительно добавила я, уверенная, что свела его с ума.

Он назвал эту игру, которой мы занимаемся, «прелюдией», и я начала думать, что его теория, возможно, не так уж далека от истины.

Кусая губы, я ухмыльнулась, когда расстояние между нами увеличилось. Мы достаточно извращены по отдельности, но, черт возьми, если мы не еще хуже вместе. Однако, в духе честности, я должна признать… мне начинает это нравиться.

О, да.