Золотые мили

— Ну, конечно, друзьям Тома хочется знать, как ему живется, — пришла ей на помощь Салли: девушка сразу ей понравилась своей простотой и непосредственностью. — Входите, я покажу вам его письмо. Я получила только одно, и он не мог в нем много написать, но я уверена, что он был бы доволен, если б знал, что вы его прочли.

Эйли смущенно пробормотала: «Благодарю вас», стащила с головы шляпу и сделала безуспешную попытку пригладить волосы. Салли провела ее на заднее крыльцо, где она ощипывала большую белую утку к завтрашнему обеду. Дав Эйли письмо Тома, она продолжала заниматься своим делом. Это селезень — старый-престарый, объяснила Салли гостье в оправдание своего недостаточного к ней внимания. И, конечно, будет жесткий, как подошва, если его как следует не потушить. Да и мух кругом слишком много, так что нельзя оставлять птицу наполовину ощипанной.

— Какой он чудесный, наш Том, правда? — воскликнула Эйли, прочитав письмо Тома и глядя на него, как на священную реликвию.

Салли была поражена, ее даже несколько позабавило это преклонение перед Томом. Она никогда не думала, что ее славный, добрый, флегматичный Том способен вызвать у девушки подобное чувство. Даже Эми, которая так влюблена в своего Дика, и то никогда не говорит о нем таким прерывающимся голосом, с такой гордостью и восхищением.

Вот так же говорила о Томе и Надя… Что же в нем такого, отчего друзья так преданы ему? Обе эти женщины любят его, каждая по-своему, и в то же время в их чувстве есть что-то родственное, как и в отношении Тома к ним. Быть может, это потому, что они видят в нем человека, способного постоять за их идеал? «Благородного молодого борца за дело рабочего класса», говоря словами Динни?

Для Салли Том был просто хорошим сыном. Она вспоминала, как решительно и мужественно он вел себя, когда пришли арестовать Морриса, как принял на свои плечи весь позор и всю тяжесть проступка, в котором вовсе не был повинен. Она понимала, что он поступил так главным образом ради нее — чтобы избавить ее от лишнего горя и страданий. В трудные минуты она всегда могла положиться на Тома. Салли принимала его помощь как нечто само собой разумеющееся, никогда не задумываясь над тем, что эта помощь свидетельствует о благородстве его натуры, о его неисчерпаемой способности к самопожертвованию. А Надя и Эйли как раз и ценили Тома за эти качества, в которых она, его мать, до сих пор не сумела разобраться. Теперь Салли ставила это себе в большую вину.

Она была благодарна Эйли за то, что девушка любила Тома с такой пылкой преданностью, даже не пытаясь скрыть свои чувства.

— Да, Том у нас замечательный малый, — сказала Салли. — Я рада, Эйли, что и вы так думаете.

Эйли вспыхнула. Совсем как маленькая девочка, подумала Салли, глядя на горячий румянец, заливший ее загорелое личико.

— Нет, нет… — начала Эйли, пытаясь рассеять возможное недоразумение. — Не думайте, пожалуйста, будто между мной и Томом существуют или существовали какие-то нежные отношения, как считают многие. Том вовсе не питает нежных чувств ни ко мне, ни к кому другому. Рабочее движение — вот все, что его интересует. И за это-то я и люблю его, как и Надя.

— До чего же все сложно у вас получается, — сухо сказала Салли.

Эйли подошла к Салли и принялась помогать ей ощипывать утку, точно не могла допустить, чтобы кто-то при ней работал, а она не принимала в этом участия.

— Вовсе нет! — И Эйли с удивлением посмотрела на Салли. — Мы с Надей товарищи. Она знает, что я люблю Тома, а я знаю, что он очень ценит ее. Но это не имеет значения, потому что все мы работаем для единой цели. И меня ничуть не удивляет, что все, кто знаком с Надей, обожают ее. Папа, например, говорит, что душа у нее точно яркое пламя, а ведь у них разные мнения по многим политическим вопросам.

— В самом деле? — небрежно заметила Салли. — Какая жалость!

Но Эйли не могла допустить, чтобы к этому так легко отнеслись.

— Видите ли, мой папа — старый член ИРМ, он отрицает необходимость политической борьбы, — сказала она серьезно. — А Надя говорит, что рабочие должны иметь свои политические и профессиональные организации — только тогда они сумеют взять власть в свои руки.

— Вот уж чего не понимаю, так не понимаю! — Салли смахнула муху, усевшуюся на ее вспотевший лоб, точно отмахиваясь от обсуждения всей этой темы. — У меня никогда не хватало времени ни на что, кроме хлопот по дому да забот о постояльцах и о муже с детьми. Может, когда-нибудь и я займусь экономикой и политикой, как вы с миссис Оуэн. Сейчас же я ни о чем другом и думать не могу, кроме того, что Том с Моррисом в тюрьме. Лал в армии, и остается только гадать, что будет с Диком и Дэном.

Голубые глаза Эйли потемнели, и она с сочувствием посмотрела на Салли.

— Я знаю, вам очень тяжело пришлось последнее время, — сказала она. — Но Том скоро вернется, и тогда все уже не будет казаться вам таким мрачным.