Золотые Небеса. Полёт Одной Птицы

— Он…жив… — невольно склонившись вперёд, Халнор с трудом разобрал срывающиеся с пересохших губ слова.

Жив! Да, Лант жив и Мэроу вдруг понял это, как если б увидел своими глазами. Друг сейчас спит, но всё же живой и проснётся не скоро. Он далеко отсюда и Лина мчится следом, но они скачут быстрее.

Много раз они останавливались и меняли коней быстрее ветра мчались вперёд.

Так однажды, когда ему подсунули кусок хлеба, скопив сил, Мэроу сумел сесть.

— Куда вы меня везёте? — спросил он сжимая и разжимая пальцы, пытаясь привести руки в чувствительность.

Недобро посмотрев на него приставленный к нему в дозор седоволосый воин нахмурился, однако ответил.

— В Ураван.

— Зачем?

Подобрав нижнюю губу, Думброд сдвинул брови пуще прежнего.

— Такой наказ. — И до самой границы Уравана никто не сказал ему ни слова. Мэроу и не пытался заговорить, он прекрасно видел, что это безнадёжно. Его везли как страшного врага, а меж тем он не чувствовал ни рук, ни ног. И всегда после воды, что ему давали, засыпал надолго — чтобы проснуться день, а то и два спустя с тяжёлой и одурманенной головой. Внутри было холодно и пусто. Теперь он молчал и равнодушно принимал воду из-за ужасной жажды, потому что внутри всё пересыхало и тело сводило каждый раз, когда под колёса попадал очередной камень. Когда кони неслись галопом, он пытался перевернуться на живот и не мог.

И всё чаще дурман отступал. В какой-то момент ему начал доставлять удовольствие их страх. Тогда он нарочно жестоко смотрел на воинов, а потом пришло пустое спокойствии, не отпускающее до самого Уравана.

Когда миновали границу их встретила караульная стража и под удвоенным конвоем провела по широкой дороге к северному королевству.

Потрясённые взгляды стражей останавливались на пленённом каэле и в страхе многие спешили отвернуться. Иные взгляды не отпускали его, другие прожигали до нутра. Лицо Мэроу вдруг сделалось зрелым и усталым.

— Отпирайте ворота! — Громко прокричали рядом.

А он видел только синее небо над головой и редкое мелькание зелёных бликов. Потянулись цепи и вскоре открылись ворота.

Спустя много недель пути они прибыли в Ураван.

15

Брасьен

Лант проснулся рано утром, когда яркое солнце вовсю светило в высокие окна. Он лежал на большой кровати, окружённый холодным светом и первое время смотрел в едва различимый потолок — так тот был высоко. С трудом он повернул голову. Слева окна уходили под самый верх, а за ними не было видно ничего кроме неба. Тёмные колонны окружали кровать, через прозрачную ткань с трудом угадывался знакомый силуэт.

Ему казалось, что только мгновение назад он закрыл глаза. В сознание мутным потоком взорвались клоки воспоминаний: вот он пытается подняться с неудобной узкой кровати и чья-то сильная рука его останавливает. По телу проходит судорога, и он откидывается назад. И там маленькие окна, кто-то вливает ему в рот обжигающую жидкость.

Снова открывает глаза и, кажется, видит блестящие доспехи и чьи-то добрые встревоженные глаза. Слышит робкие и уверенные голоса. И его бесконечная мучительная тревога неясным илом окутывает нутро.

И вновь голоса с позабытыми словами.

Силуэт приблизился. В свете он виделся чёрным. Но вот краски проступили, и сперва с трудом он узнал Лину. На бесстрастном лице ничего нельзя было разобрать, какое-то время она молча смотрела на Ланта. После чего подошла ближе и отодвинула завесу в сторону.

С усилием Лант попытался поднять и тут же откинулся назад, на лбу выступил пот.

— Ты помнишь, что с тобой случилось? — суровый голос меж тем был на удивление мягок.

Лант моргнул несколько раз, точно пытаясь припомнить. Был лес, были звери….и всё. Последнее, что он запомнил — это свет огня и запах горелой шерсти. А теперь он словно заболел, да так, как никогда ещё в жизни. Все силы уходили только на то, чтобы снова не погрузиться в сон. Дикая усталость сковывала по всё тело, а в голове стучало обухом; так что Лант время от времени замирал, с трудом переключая внимание на Лину.

— Карамеры! — Дёрнувшись, он согнулся пополам, но всё же удержался. Вся грудь была в белых повязках, на которых вдруг выступили красные полосы. — Где Мэроу?!

Подойдя ещё ближе, Лина стала у самой кровати и сильнее сжала скрещённые на груди руки.

— Он жив, — сказала она и от звучания её голоса Лант мигом ощутил холод в затылке. Лина замолчала. Отвернулась в сторону и снова посмотрела на Ланта. Растеряв всё своё напускное спокойствие на этот раз. — Он в Ураване.

— Как в Ураване? — с трудом сев в кровати, Лант вопросительно смотрел на илию.

— После того как я ушла, на вас напали карамеры. Это ты помнишь?

— Да, — ожидая продолжения, коротко ответил Лант.

— И тебя, и Мэроу они ранили. Как вы сумели добраться до ближайшего форта уму непостижимо. Но там тебя подобрали травники и спрятали. Мэроу же, как каэла, схватила стража Уравана. В ту же ночь его увезли.