Золотые Небеса. Полёт Одной Птицы

— Если постараюсь.

— А что вы ещё можете?

Первое, что пришло в голову Ланту, вслух произносить не следовало. Что он может? Он может повлиять на живое существо, чтобы то доверяло ему. С людьми это удавалось на более короткое время, чем с животными. Он всегда попадал в цель из лука. Он слышал мир, когда слушал.

— Маги слышат мир ярче, — наконец сказал он. Такой ответ не мог удовлетворить любопытство Зары, зато был встречен скрываемыми улыбками со стороны магов. Натаане же, в силу своей природы, давно научились не улыбаться когда хотелось, и улыбаться — когда нужно.

— Как чудесно!

Лант не смог не улыбнуться.

К ним подошёл Трулмален. Посмотрев на дочь, как раз беседующую с каким-то стариком, он повернулся к Ланту.

— Нравится ли вам наше празднование? — Хозяин поместья подозвал жену, черноволосую, зеленоглазую, с надменно учтивым выражением лица — точную копию мужа.

— Должно быть господину магу непривычно видеть такой скромный приём после дворца, — размеренно заговорила Аганола, жена Трулмалена.

— Нисколько, — ответил Лант.

Аганола осмотрела его с ног до головы, да так медленно, точно и не делала этого. Её одеяние волочилось по полу, когда она отправилась к другим гостям.

Чем-то провинилась разносившая фрукты девочка. Отругавшая её хозяйка тут же перенесла всё своё внимание к группе у арки, девочка же белее снега скрылась из залы.

— Вы должны извинить нас, господин маг, — сказал Трулмален. — Завтра вернутся гонцы и мы узнаем, что же стряслось с караваном из Риан-Ондима. Зато, надеюсь, вам пришлось по вкусу наше вино. Оно вот уже два поколения хранилось в подвалах поместья, дожидаясь своего часа.

— Вино великолепно, спасибо.

Зара так и не пыталась больше заговорить, видя, что право голоса перешло к куда более важным особам. И разговор потёк в непринуждённое русло. Говорили о самом праздновании, вспоминали высказывания других аристократов, всех имён которых Лант и не пытался запомнить. Диослада из поместья Касинов, Дюрайлин из поместья Оронов… Почтенный Златоок…. И все они были важны. У всех у них были дела, которые касались всего княжества.

— Вы слышали? Тумая из Вирфлафал надела пояс ниже второй накидки, — пренебрежительно поведала женщина с круглым лицом и крючковатым носом. — Какое неприличие! Я же говорила вам, что и мать её была без меры и вкуса…

Медленно отступая, Лант чуть не наткнулся на другую женщину, однако та лишь улыбнулась великому магу, хотела что-то сказать, но Лант уже подобрался к арке, собираясь тихонько пробраться к фонтану.

— Удивительное собрание, — сказал вдруг кто-то совсем рядом и Лант обернувшись, увидел невысокого мужчину с до боли знакомыми чертами лица. С тем же носом и подбородком, только другими, более живыми глазами. И обруч… заметив его удивление, мужчина более внимательно присмотрелся к Ланту. Но не приметив ничего странного добродушно улыбнулся.

— Я Даримон, — представился он слегка поклонившись, как это было принято в Алфаре.

Всё ещё напряжённо смотря на незнакомца, Лант неуверенно поклонился в ответ.

— Говорю, удушающее празднество. — Протянул Даримон. — Все эти учтивые беседы нагоняют на меня тоску. А тоска в моём возрасте весьма не способствует пищеварению. Вы только посмотрите! Невеста похлеще статуи будет, а жениху хоть бы сейчас к своей милой в Райхал. Вам, вижу, не часто доводилось присутствовать. Хотя я — не буду притворяться — знаю, кто вы такой. Великий маг. Молодой, без присяги. Лакомая добыча для любого князя. Да что там. Не удивлюсь, если вы скоро предстанете пред Голосом. Эх, маги, знаю я как вам: всё то людям помогать тянет, всё для блага и должно быть хорошо. Вас хлебом не корми, дать сделать хорошо. — Даримон улыбнулся, однако совсем не так, как это делали остальные алфарцы. — Вот я б и сам был как они, сам бы учтиво кланялся, когда тошно в глаза посмотреть. Сам бы был возмущён, когда нижние ткани одеяния короче, чем следовало… да вот, у меня брат — маг. Вы о нём не слышали. Он покинул Алфар еще, будучи молодым, уехал в Ураван, чтобы там в совете всякое делать. А потом и вовсе пропал. Да нет, что вы так смотрите, он жив здоров. Таламон он всегда живучий был, его хоть ядом пои — только усмехаться будет!

И словно в подтверждение своих слов, Даримон изобразил улыбку своего брата, которую Лант не часто видел на лице мага.

— А ваше имя, не напомните, а то я не слышал, всё великий маг, да великий маг…

— Лант, — он сказал это напряжённо ожидая, что же за этим последует. Однако что бы Лант не представил, действительность оказалась куда страшнее. Даримон враз побледнел, на его лице отразился нескрываемый ужас, а протянутая рука схватила Ланта за локоть, крепко сжав.

— Лант. — Он осторожно подступил поближе. — Нет, нельзя! Что ты здесь делаешь?! Ты должен… — тут Даримон притянул к себе Ланта и принялся быстро шептать тому, возбуждённо глотая каждое слово:

— Что ты здесь делаешь, Лант? Ты должен быть в долине. Ты не можешь быть здесь, ты должен быть в долине…

— Почему? — Лант тоже наклонился к нему, жадно ловя слова.

— Почему ты здесь один?!

— Я не один.

— Что?