Золотые нити

Мартина заботилась обо мне лучше кого бы то ни было. Как только мы приехали, она организовала мне уютное диванное гнездо, где все необходимое находилось на расстоянии вытянутой руки. На тумбочке появилась стопка чистого белья, сменной одежды и гора книжек. На журнальном столике толкались коробочки лекарств, баночки с травами, чашки и откуда-то возникший электрический чайник. Мартина даже заказала большую бутыль с водой и помпой сверху, чтобы мне не надо было вставать, когда захочется пить или вскипятить чайник.

– Спасибо за заботу, но я же вроде не при смерти и могу шевелиться – промычала я из горы подушек и одеял, глядя как Мартина хозяйничает на кухне, варя куриный бульон.

– Чем меньше ты будешь шевелиться, тем быстрее поправишься. Рождество уже на носу, а ты валяешься тут, как красноглазый нечесанный вампир.

Обожаю ее манеру изъясняться.

– А как там отчеты?

Был вечер среды, и Мартина должна была все закончить.

– Все давно готово и отравлено в налоговую.

– Ничего себе, а как знакомство с Лаурой? Она же должна сегодня вернуться.

– У нее задержали самолет. Саша сказала, она должна приехать в лавку завтра утром, – Мартина села на край дивана, протягивая мне чашку с бульоном, – Если честно, я очень волнуюсь. Мне описали ее как очень строгую и требовательную.

– Да, но вместе с тем она очень справедливая и честная, поэтому я уверена она оценит твой титанический труд.

– Хотелось бы верить… – Мартина задумчиво покачала ногой, – Клэр, можно я сварю себе кофе? С тех пор как ты меня угостила нормальным напитком, я не могу остановиться. Когда-то я была жуткой кофеманкой и теперь готова оторваться за все пропущенные годы.

–Конечно, возьми фиолетовую коробочку на второй полке. Правда у меня только турка..

– Ничего, в турке получается отличный кофе.

Мартина встала и снова отправилась к плите.

– А как дела с Риком? Вы виделись еще?

– Он сегодня заходил вместе с Сеем. Мы выпили кофе в обед. У меня что-то получились слишком загруженные дни, чтобы куда-то выбраться вечером.

– Мартина, прости, – мне стало неловко, – Ты же все время помимо работы в лавке провела у меня. Я сорвала твое свидание.

– Ничего, – Мартина села обратно с большой чашкой, от которой расходился потрясающий аромат, – Он пригласил меня в субботу вечером в театр. Я так рада. Сто лет не была в театре.

Она неожиданно рассмеялась:

– Опять про эти сто лет.. Боже, когда я закончу это повторять. Я так много пропустила, что не устаю радоваться каждой мелочи, которая в порядке вещей для всех людей, живущих нормальной жизнью.

Я взяла ее за руку:

– Я так рада, что у тебя все хорошо складывается. Уверена, Лаура примет тебя на работу. Она очень добрая, непременно войдет в твое положение и получится договориться о свободном графике. И мы хорошо заработаем перед рождественскими праздниками, наверно, можно будет поговорить о нормальной зарплате.

– Клэр, знаешь, – Мартина сделала глоток и как-то внутренне собралась, готовясь сказать что-то очень для нее важное, – Я пересмотрела некоторые свои решения в последние дни.

– Да? – Я выбралась из горы одеял и села к ней ближе, – И что ты решила?

– Наверно, я не виновата в том, что случилось с мамой, – Мартина тяжело вздохнула и заговорила быстрее, словно боясь, что у нее не хватит духа продолжить, если будет хоть секунда промедления, – Я очень много думала в последние дни, почти не спала. Вокруг меня все так изменилось, как по волшебству. Очень сложно поверить во что-то хорошее после того, что произошло. Что я нормальный живой человек, у меня впереди еще целая жизнь и я имею право быть счастливой, несмотря на то что случилось. Все эти жертвы, которые я готова была принести… Я словно искупала свои грехи, свои ошибки, считала что я недостойна ничего хорошего и должна бесконечно страдать.. Но много в жизни произошло без моей вины, я не понимала этого, пока не начала общаться с другими людьми. С тобой, с Риком, вы словно открыли мне глаза.

Мартина так крепко сжала чашку, что у нее побелели пальцы и продолжила:

– Никому не станет лучше, от того что я буду несчастной. Конечно, я не брошу маму и сделаю все что смогу, чтобы она жила в хороших условиях. Но я больше не хочу ради этого отказываться от всего, продавать квартиру, жить где-то на задворках и каждую свободную минуту мотаться в больницу высиживая там часы, от которых никому не становится легче.

Я молчала. На моих глазах происходило рождение нового человека. Даже скорее перерождение. Мартина восставала из пепла своих сожалений и обид, как птица Феникс.