– Я в этом большой беды не вижу. Ни Альберт Михайлович, ни вдова Будду не прятали. Тут что-то другое. До определенной поры это было не опасно. Или же… – он задумался, – вступил в силу какой-то новый фактор. Что-то изменилось. Думаю, именно эти изменения и спровоцировали данный ход событий.
– Какие изменения? – Людмилочкины глаза стали большими.
– Не знаю. Может быть… Антиквар был уже в возрасте, вдова тоже. Не так, чтобы очень, но… Вдруг фигурки должны были перейти к другим владельцам? Или… Нет, не знаю, – то одно, то другое не стыкуется. Думайте все.
– Хорошо шеф. Мы тебя перебили, продолжай. Два пункта ты назвал. Это все, или есть еще третий и так далее?
– Есть еще и третий. Мы с Владом должны пойти и в подходящее время, не спеша, обследовать подвал. Что-то с ним не то.
Четвертое, – лотос тоже остается загадкой. Что за цветок, и как он попал в квартиру?
Есть еще и пятое. Мы не должны упускать ни одной мелочи, никогда не угадаешь, что наведет на след. У Тины дома остались какие-то бумаги, – она взяла их на чердаке дома, где жил антиквар. Но так и не прочитала. Нужно будет их просмотреть. Вдруг да что-то выплывет…
– Ой, да там знаете, сколько этих бумаг – письма старые, записки какие-то, дневники, журналы дореволюционные! За десять лет не перечитаешь!
Тина пришла в ужас от предстоящего объема работы.
– Если бы это хоть как-то помогло нам выяснить обстановку, я бы ночами не спал, все на чердаке пересмотрел бы. К сожалению, это невозможно. В ЖЭКе мне сказали, что инспектор-пожарник под угрозой огромного штрафа заставил их все бумаги и хлам с чердака убрать. Они его и сожгли у мусорных контейнеров. Так что оставшееся у Тины, наша единственная зацепка.
– Как же так? – в Людмилочке заговорил работник культуры. – Ведь там же могло быть что-то ценное! Никто толком не знает перечень жильцов дома. Там мог жить Бунин, или современники Толстого, Цветаевой, да мало ли… – Она даже задохнулась от возмущения. – Взять вот так вот и сжечь! Да как же…
– Нет-нет, – Сиур понял, что этот поток надо немедленно остановить, – у них в доме живет профессор-филолог, сотрудница одного из архивов. Она практически все пересмотрела, ничего ценного не обнаружила. Так, письма и записки частных лиц, никаких известных, или даже близких к известным, имен, – одним словом, макулатура. Все очень ветхое. – Он помолчал. – В общем, у меня все. Может быть, кто-нибудь еще предложит варианты?
Вариантов никто не предложил.