Золотые облака (СИ)

Его комната была крохотной, но уютной. В дальней её части, под окном, стояла односпальная кровать. Под кроватью лежал вытянутый и глубокий деревянный сундук. От старости с него уже сыпалась краска. В центре комнаты лежал круглый ковер, связанный из ниток разного цвета. На нём лежали солдатики из дерева, глины и металла. Разбросанные в хаотичном порядке они больше создавали впечатление беспорядка, нежели приостановленной битвы. Порывшись в сундуке, Авгур достал чистый лист бумаги, цветные карандаши и уселся за рабочий стол, который был завален рисунками и поделками.

Вдруг сверкнула молния. Через мгновение послышался сотрясающий стены гром. По черепице стали яростно стучать капли. Началось.

Перед тем как делать набросок, мальчик подписал лист сбоку: «Золотые облака».

Воспоминания о закате были еще свежи, но каждый удар грома всё сильнее вгонял сознание во мрак.

Хлопнула входная дверь. Послышались шаги. Отец говорил что-то матери. Они прошли на кухню и закрыли дверь. Кроме гремящей посуды и кипящего супа ничего не было больше слышно.

Авгур принялся обводить простым карандашом контуры будущих облаков.

Света в комнате становилось всё меньше. Штормовой фронт приближался. Рисовать в темноте не представляется возможным. Забравшись под стол, порывшись в ящике с бумагами и карандашами и не обнаружив там свечи, мальчик, положив начатый рисунок в сумку, отправился на кухню.

Открыв дверь, Авгур увидел отца, забивающие ставни окон и мать, нарезавшую морковь. В комнате было очень светло.

Женщина посмотрела на мальчика:

— Что случилось, солнышко? Ужин ещё не готов, — ласково сказала она.

— У тебя есть свеча?

— Нет, малыш. Мы забрали свечи из всех комнат и зажгли их здесь.

— Мы будем здесь пережидать бурю?

— Да, здесь самые крепкие стены, — ответил отец.

От безнадёжности мальчику хотелось заплакать. До утра он забудет, как выглядели те прекрасные облака.

И вдруг Авгур понял, что он может ещё раз на них взглянуть. Нужно только забраться повыше.

И мальчик ринулся к лестнице на чердак. Поднявшись наверх, мальчик осмотрелся. Маневрируя между ящиками, едва различимыми в полумраке, Авгур прорывался к единственному источнику блеклого света – окну. Добравшись до него и облокотившись на подоконник, он поднял свои глаза к небу.

От прежней красоты не осталось и следа. Долина была окутана тьмой. Солнце своими лучами, словно стрелами, прорезала кровавые траншеи на тёмном и голодном звере. Истекая кровью, сокрушая молниями небеса, зверь сопротивлялся судьбе. Ветер выкорчёвывал деревья, дождь со всей силой бил по крыше. Чистые участки неба превратились в поле боя, орошённое красным с оранжевыми прожилками. Стены тряслись пуще прежнего. Буря направлялась к дому.

Молния сверкнула, ослепив Авгура. Потом прогремел гром, оглушив его. Придя в себя, мальчик посмотрел на небо. Оно было иссиня – чёрным. Как вдруг в окно влетела ледышка, расколов стекло и застряв в нём. Начался град. С крыши начали сыпаться щепки. Мальчик понял, что пора бежать на кухню, к родителям.

Авгур рванул к лестнице. Всё вокруг стонало и кряхтело. Пол под ногами немного вибрировал. Чердак сейчас точно улетит на воздух. Оббежав все ящики, мальчик спустился на пару ступеней вниз и потащил на себя деревянный люк, что лежал неподалёку. Силы вновь не подвели, и проход на первый этаж был заблокирован. Закончив дело, Авгур посмотрел вниз и не увидел ничего, кроме очертаний стен. Свеча в прихожей погасла. Сердце едва не выпрыгивало из груди. В ушах гудело, будто он в шахте в разгар рабочего дня. Аккуратно спустившись, Авгур увидел тонкую полоску света, что была на полу. Внезапно двери отворились, и коридор заполнился светом.

Из кухни выбежал отец:

— Где тебя носит?! — проорал он.

Не успел мальчик ответить, как мужчина оторвал его от пола и понёс в комнату. Закрыв дверь, укрепив её засовом и усадив ребёнка за стол, отец продолжил:

— Ты понимаешь, насколько это было опасно?!

— Я не…

— Дом разрывает на части! Если ветер вырывает деревья из земли, то маленького мальчика он бы и не заметил! — не унимался отец.

— Папа, я в порядке, — опустив глаза, пролепетал мальчик.

— Довольно! — вмешалась мать.

— Не надо, женщина, — переключился отец.

— Нет, дорогой. Нужно потушить свечи, пока они не упали нам на голову и учинили пожар!

Побагровевшее лицо отца, полное напряжения, уставилось на мальчика.

— Прости меня, Авги.

Не дождавшись ответа, мужчина залез на стол и начал тушить свечи люстры. Мать принялась тушить боковые светильники. Авгур тем временем сидел перед миской теплого и дурманящего разум супа.

Сверкнула молния. В комнате становилось всё темнее. У мальчика тряслись руки и наворачивались слёзы. Он чувствовал, что эта ночь станет для их дома последней. Раздался хлопок.

— Совсем близко, — произнесла мать. Авгур посмотрел в её испуганные глаза. И боялась она совсем не за себя.