Золотые пески хана Джангира

– Верно, барышня, здесь жил когда-то хан – Джангир. Он и построил Ханскую Ставку. И киргизов заставил строить постоянные зимовки, а не кочевать по степям, как раньше. Великий был человек! Здесь и похоронен в этих местах – будет оказия, покажу его могилу.

– Почему великий? Что замечательного он сделал? – интересуется Тася.

– Как же? Много чего сделал! У нас в народе говорят: «Три дела человеку делают честь: колодец, вырытый в пустыне, мост, проложенный через реку, и дерево, посаженное у дороги». Так он и воду здесь нашёл, и лес посадил, и Ханскую Ставку построил. Рек у нас только не было никогда, так что мост, вот, он не построил, – смеётся Давлет.

Наступает полдень, неся с собой жару и зной. Степь начинает куриться легким дымком – маревом, то там, то тут возникают миражи, оживляя путешествие и веселя Тасю, которая пытается угадать в расплывающихся картинах знакомые ей образы.

Наконец вдали возникает желтая полоса, которая становилась все шире и шире.

– А вот и Рын-Пески, барышня, почти что доехали, – отвечает ямщик на готовый сорваться с Тасиных губ вопрос.

***

Ямщик придержал лошадей – начинался трудный путь по вязкому песку, но умные лошади уже и сами замедляли шаг. Ханская Ставка встретила путешественников не слишком радушно. С высокого песчаного бархана им открылся довольно удручающий вид на небольшое селение с одноэтажными серенькими деревянными домиками, без единого деревца, занесенное песком. Вдали в лучах уже садящегося за горизонт солнца виднелась маленькая церковь с зелёной крышей, мечеть и несколько заскорузлых высохших деревьев. Контраст с сочно-зелёной, свежей и наполненной пением птиц степью был разительный. Двое в полном молчании смотрели на это новое их обиталище и скрепя сердце думали о том, сколько им суждено прожить в этом забытом богом месте. И лишь третий – Давлет – казалось, был рад возвращению в свои родные пески, прищурившись вглядываясь вдаль и что-то весело насвистывая.

Но навстречу им уже спешил какой-то маленький человечек верхом на лошадёнке, размахивая руками и что-то крича. Как оказалось, местный чиновник, которому было поручено встретить главного лесничего и определить к месту жительства.

– Вы уж, барин не обессудьте, – щебетал он, сгружая их багаж, – места у нас глухие, достойного жилья для Вашего благородия мало, а дом Джангир хана в самый раз. Да и пустует давно. С тех пор, как ханство упразднили. Да… Но Вы не думайте, за ним всегда уход был надлежащий и внутри вся мебель в целости и сохранности. Держали для высоких гостей, да… Ну, а Вы поскольку надолго, то для Вас в самый раз жилье. Достойное, так сказать…

Маленький человечек провел Якова Григорьевича и Тасю во двор достаточно большой по местным меркам усадьбы. Это был совсем европейский на вид дом с мансардой на втором этаже, колонами и крылечком, добротный и не лишённый изящества. Внутри все выглядело так, будто хозяева недавно покинули свое жилище, хотя толстый слой желтоватой пыли кое-где говорил об обратном.

– Виноват, Ваше благородие, не доглядел, – заволновался маленький человечек, – завтра с утра пришлю киргизок, чтобы всё ещё раз убрали. Вот, ведь, народ, сам не проверишь, добра не будет. Сказал, ведь им, всё вымыть тщательно. Так, ведь, вон они что…

Мебель была закрыта плотными чехлами, двери сильно скрипели, словно плача об ушедших обитателях усадьбы, но в целом, это было самое достойное жилище, которое только можно было найти.

– Ну что, дружок, – сказал Яков Григорьевич, обращаясь к Тасе, – завтра нас с тобой ждет большая генеральная уборка, а теперь спать.

И действительно, как-то быстро и неожиданно надвинулась южная пустынная ночь. На тёмно-синем небе высыпали звезды, и тонкий слегка зеленоватый серп луны взошёл над горизонтом.

Устав от дороги и впечатлений прожитого дня, Тася заснула, едва распаковав постель, на одном из диванов, с которого только что сняли чехол.

***

Тася проснулась с первыми лучами солнца, и, как была босая, едва накинув халатик, выбежала на крыльцо. Новый незнакомый пейзаж открывался ей в новом свете. Восток уже розовел и разгорался нежно и ровно. Вдруг выкатилось из-за горизонта яркое солнце, заблестели лучи, осветив серые низкие домики, песок заиграл золотом при утреннем свете, и всё засияло спокойно и радостно под равномерными лучами поднявшегося солнца. Пустыня оживилась: козы, бараны потянулись на пастбище, верблюды встали с земли и направились к колодцам, поднялись в воздух и защебетали ласточки, пеночки и чибисы, и вся Ставка вдруг ожила и засуетилась, пользуясь благодатными прохладными утренними часами перед дневной жарой. На улицах появились люди – киргизы, татары, малороссы, русские. Кто-то спешил на службу, кто-то на пастбище, кто-то по хозяйству, высыпали на улицу ребятишки, вышла на крыльцо дома напротив молодая красивая татарка в красном вышитом платье и, прикрыв глаза рукой, стала смотреть за горизонт.