Золотые поля

Была вторая половина дня, наступал вечер, и вокзал Бангалора кишел людьми, среди которых то и дело попадались солдаты и офицеры. Нед еще раньше узнал, что Бангалор, по сути, представляет собой военную базу, однако в данном случае военные превратили город в элегантный, удобный центр развлечений и удовольствий, которым он теперь являлся. Сами британские военные, их жены, семьи и огромный аппарат государственной службы, разросшийся за годы расцвета британского правления, вели завидный образ жизни в городе, охлаждаемом, благодаря высокогорному положению, прохладными вечерними бризами. Именно Бангалор стал первым в Индии городом, в котором провели электричество, а это означало такое облегчение быта, о котором на прочих частях континента не могли и помыслить.

Рангун удивлял его во многих отношениях, но Нед не имел возможности оценить это так, как в Мадрасе. Благодаря времени, проведенному с Гренфеллами, теперь он был готов к толпам, нищим, беспорядочному движению, шуму, грязи и непонятным явлениям почти на каждом углу.

Теперь, на вокзале, продираясь сквозь толпу, домогающуюся подачки, он, как уж мог, старался не обращать внимания на слепых, безногих и тому подобных бедолаг. Некоторые из них были искалечены так ужасно, что на них больно было смотреть. Опыт научил Неда, что стоит один раз сунуть руку в карман и достать хотя бы пару монет, чтобы подать нуждающемуся, как он тут же станет объектом осады со стороны других, исполненных решимости завоевать его благосклонность. Но ему бросилась в глаза совсем молоденькая девушка, почти девочка, слишком юная, чтобы быть матерью. Прислонившись к колонне, она одной рукой прижимала к груди младенца, другую, со сложенной в чашечку ладонью, протянула вперед, прося подаяния и не поднимая глаз. Но больше всего внимание юноши привлек жизнерадостный щенок. Он вертелся вокруг, прыгал, обнюхивая прохожих, и это зрелище побудило Неда к действию. Сунув руку во внутренний карман, где лежали несколько медных монет, заранее предусмотрительно заготовленных на такой случай, он аккуратно вложил девушке в руку деньги, составляющие рупию. Нед знал, что для нее это небольшое состояние.

Использовав одну из немногих фраз, усвоенных от доктора Гренфелла, который редко проходил мимо бедных, не подав милостыни, он прошептал на тамильском «поешь», надеясь, что она поймет.

Так, наверное, и вышло, поскольку девушка прижала руку с монетами к сердцу и забормотала что-то, по-прежнему не поднимая глаз. Когда ее ладонь вновь раскрылась, денег в ней уже не было. Нед улыбнулся. Как ни молода она и в каком бы отчаянном положении ни находилась, ей хватило ума спрятать деньги от других, таких же голодных и несчастных.

Он продолжил путь, стараясь не реагировать на призывы нищих, которые разве что не трясли его. Приблизившись к выходу из здания вокзала, Синклер рискнул обернуться и увидел, что юная мать исчезла. Когда Нед вышел на главную улицу, его тут же обдало узнаваемым ароматом поджариваемого арахиса, и это напомнило ему о голоде. Он испытывал сильное искушение купить фунтик, но желудок у него еще не совсем привык к острой пище. Поэтому Нед решил не рисковать и пока не покупать еду у уличных торговцев. Со времени отъезда из Шотландии он уже потерял стоун[12], и одежда на нем висела. Нед отрицательно покачал головой и в ответ на призывы молодого человека, который стоял у дороги, ножом зловещего вида резал гуайяву и ловко, как фокусник, обмакивал ее в соль и молотый чили. Изо рта у Неда еще текли слюнки, когда он жестом подозвал из толпы возниц одного и, прижимая к животу кожаную сумку, подаренную ему Гренфеллом, дал жилистому старику рикше адрес доктора, который проживал неподалеку, на Шешадри-роуд.

Пошатнувшись от напряжения и громким криком предупредив, что начинает движение, рикша стронул повозку с места. Неду было несколько не по себе из-за того, что его тащит человек, по возрасту годящийся ему в дедушки. Стараясь отделаться от этого чувства, Синклер откинулся под балдахином и предоставил волне первых впечатлений о городе-саде Бангалоре беспрепятственно омывать себя.

20

Доктор Уокер оказался именно таким приветливым и обаятельным, каким его рисовал Робби. Копна отливающих металлом седых волос и глубокий низкий голос придавали всему его облику нечто особенное, в глазах Неда — идеально ему подходящее. Юношу провели в просторный беленый дом, расположенный на бульваре, обрамленном рядами деревьев. Жена Уокера пригласила Неда в гостиную, которая могла бы показаться сумрачной, если бы не три высоких арочных окна, служивших главным ее украшением.

Обязательные вентиляторы на потолке медленно вращались, в комнате приятно пахло цветами и табаком, пряностями и духами, воском и полированным деревом. От ровного тиканья величественных каминных часов Неду сразу стало спокойно, а цветочная ткань, которой были обиты диваны, и изношенный ковер под ногами, казалось, знакомы ему давно.

— Это Флора, — представил доктор супругу и просиял.