Золотые рыбки

— Куда же я денусь, слушаю!

— Хотелось, чтобы ты меня не перебивала.

— Хорошо.

Кофе она отодвинула, выплеснув половину на скатерть. Семен не отреагировал.

— Я подумал тут и решил, что нам не стоит торопить события.

— Поконкретнее можно? — Алена поставила локти на стол, сцепила руки в замок. — Ты выгоняешь меня, отказываешь в сексе?

— Нет!

Она хмыкнула: на секс отреагировал быстро. Это он хочет, по глазам видно, по напряженным мышцам и капелькам пота на лбу. Но не хочет иметь ее рядом как приложение к суперсексу!

— Алена, мы взрослые люди. Давай не будем делать из этого трагедию Шекспира… Дай мне время подумать, решить…

— Решить что?

Аппетит ему она испортила: кофе остывал, к приготовленным бутербродам он даже не прикоснулся.

Семен тяжело вздохнул. В глаза Алене не смотрел, но и не сгорал со стыда. Словно ему было на все наплевать!

— Я уже был однажды почти женат. Целых два года. Мы с Галей…

Алена громко фыркнула:

— Ты собираешься рассказывать мне про ваши с Галей отношения?! Тогда я лучше пойду, а ты найди себе другого идиота это слушать!

Она встала, но Семен схватил ее за руку:

— Алена, не злись. Я хочу объяснить, чтобы между нами не было непонимания.

— Его и не будет. Я ухожу!

Семен сжимал ее руку. Большой палец поглаживал пульс, заставляя жилку биться сильнее, отчетливее.

— Все произошло слишком быстро. Я не хотел этого. То есть хотел…

Она стояла перед ним, уперев кулак в бедро. Глаза Семена остановились на уровне этого кулака.

— Я ни от чего не отказываюсь. Но дай мне время подумать, решить, как будет выглядеть моя жизнь, если в ней снова появится женщина.

— Эй, Краснов, — Алена пощелкала перед его носом пальцами, — я уже появилась! И вчера, между прочим, была дата: месяц со дня нашего знакомства!

Обида брызнула во все стороны — сколько же ее накопилось внутри! Вылилось — а легче не стало.

— Я ждала тебя, готовила сюрприз! Мне казалось, что для тебя это тоже важно. Я важна. Опять ошиблась.

— Вон оно что…

О дате он не помнил и теперь выглядел изумленно-пристыженным.

— Вчера набегался, устал — вот и решил выспаться. Один.

— Ну и как, выспался? — бросила Алена перед тем, как развернуться к двери. — Вот и спи дальше. Спокойной ночи!

Выйти ей он не дал: Алена с размаху влетела лицом в его грудь. На белой футболке остались мокрые следы. Разревелась перед ним как дурочка!

— Ну все, все… Я виноват, но исправлюсь.

Алена хлюпнула носом.

— Не верится. Пусти меня, я пойду. Мне на работу надо, а еще убрать со стола гадости, которые я заказала вчера из ресторана.

Она замолчала, потому что губы Семена коснулись впадинки на ее груди, поползли вверх по шее. От нахлынувшего желания подкосились ноги. Из приоткрытых губ вырвался не то вздох, не то всхлип. Семен успел подхватить ее на руки до того, как она осела на пол.

Раздумывать долго не было возможности — они в спешке избавлялись от одежды. Кровать была не такой мягкой и удобной, как у нее, но разве сейчас это имело значение? Все мысли и желания Алены сконцентрировались на мужчине, сжимающем ее бедра. Каждым движением, лаской он извинялся за пропавший вечер. Алена обхватила его ногами, чтобы быть еще ближе.

— Ты простишь меня? — спросил он, замерев на мгновение над ней.

— Если заслужишь…

— Постараюсь…

Семен постарался и, когда ее голос сорвался на высокой ноте, спросил снова:

— Я прощен?

Она беззвучно ответила:

— Да…

* * *

Вадим раскачивался в кресле-качалке под «Лунную сонату». Каждый звук просачивался через стенки сосудов в кровь, пробегал положенное расстояние и исчезал в глубине души. К сонате его приучила мать. Она включала гибкую пластинку, садилась за стол, сложив руки на коленях, и, казалось, даже не дышала, пока не стихала последняя нота. Вадим так и не понял до конца, что мать чувствовала в такие минуты Хотелось заглянуть в глубину ее глаз, нырнуть на дно, но смелости так и не хватило: чаще всего он смотрел на ее сложенные руки.

Та пластинка давно пропала, Вадим слушал сонату на диске, и по-прежнему на соседнем стуле не дыша сидела мать.

— Кто дал им право унижать тебя? — обращался Вадим к той, что никогда ему не отвечала. — Я должен наказать их, потому что они были плохими!

Но как это сделать, чтобы они поняли? Вадим не хотел бросать камень в пустоту, чтобы его истинная цель осталась в стороне.

За сыщиками он следил весь день. Спокойно, почти не скрываясь. Они не предполагали подобной наглости, все шутили, переходя из одного клуба в другой. Только что они там найдут? Не его, это точно. Он не настолько дурак, чтобы светиться среди любителей рыбок. Он не аквариумист, не любитель, и рыбки — это только его, отдельный мир.

Из двоих сыщиков больше раздражал тот, которого называли Сема. Как он всюду совал нос, как вынюхивал! И собеседнику смотрел прямо в глаза, так, что не отвертишься. Вадим не любил подобного взгляда. Сам никогда на людей не смотрел в упор, и на себя не позволял.

Соната стихла, но он включил ее снова, чтобы додумать план действий. Может, познакомиться поближе? Пусть они узнают, что он тоже знает о них! Будет забавно. Он еще никогда не охотился за сильной жертвой.