Золотые рыбки

На крыльцо поднимались по прогибающимся ступеням. Кудинов слишком большой художник, чтобы заниматься мелким ремонтом дома.

Вадим открыл дверь, задвигал носом.

— Чем здесь пахнет?

Алена оттолкнула его, прошла вперед.

— Мой приятель художник. Это запах красок, всяких художественных прибамбасов… Если не нравится, зажми нос.

Лично она устала и не собирается искать другой дом.

Из чистеньких сеней они прошли в комнату. Алена зажгла свет. Узнается Гришина рука — деревенский стиль вперемешку с городской атрибутикой вроде тостера, кофеварки, музыкального центра. А вот студии нет. Здесь к его услугам поля, леса, домики со старой церковью, живописные овраги и ручьи. Это ли не лепота? Алена взяла со стола оставленные наброски: коровы, ферма, доярки… Кудинов действительно рисовал коров! Может, у нее еще будет шанс сказать, что рисунки замечательные.

Вадим, успевший проверить комнаты и кухню, заглянул через плечо:

— У твоего друга есть талант. Он известный художник?

— В богемной тусовке — да, вполне. Но тебе-то что до этого? Ах, понимаю, твоя мама любила живопись…

Он не уловил в ее словах иронии.

— Любила. И даже какое-то время водила меня в студию, но талант во мне так и не проснулся. Я все больше мазался, портил рубашки и очень жалел, что не смог угодить ей.

Алена отложила наброски, прошла и села на диван. Тикали ходики над ухом. В соседней комнате виднелась застеленная верблюжьим одеялом постель. Лечь, вытянуться, закрыть глаза и забыть обо всем на свете…

— Я бы что-нибудь перекусил. С утра не ел.

Вадим развесил мокрую куртку на спинке стула.

Он намекает, чтобы она пошла готовить для него?

— Я тебе не скатерть-самобранка!

Алена тоже сняла куртку, сбросила грязные туфли. Ноги от долгой прогулки ныли, тянули в икрах, зудела от грязи кожа. Алена еле встала, пошатнулась.

— Ты куда? — Вадим бросился наперерез.

— Вымыть лицо и руки! Или, по-твоему, я недостаточно перемазалась?

Он не сводил с нее напряженного взгляда, наблюдая, как она засовывает ноги обратно в туфли и при этом морщится.

— Я в туалет хочу. Будешь проверять?

Алена издевательски предложила ему пройти вперед. Но он покраснел и отступил.

— У тебя пять минут.

В туалете Алена задержалась дольше, чем было нужно. Не лучшее место для размышлений, но здесь она не видит глаза Вадима, не чувствует его дыхания… Свобода в замкнутом пространстве.

— Если ты сейчас не выйдешь, я выбью дверь!

Ну вот, недолго длилось счастье.

Открыть не успела — дверь почти слетела с петель. Вадим вцепился Алене в волосы и поволок в дом.

— Я же предупредил, что у тебя только пять минут! Мне очень не нравятся непослушные девочки! И маме — тоже…

От боли из глаз брызнули слезы.

Алена отбивалась, царапалась, пыталась дотянуться и лягнуть Вадима по лодыжке. Он выворачивал ей руки и пихал к дивану. Щелкнувший нож убедил, что силы неравны. В руках Вадима остался клок ее волос. Потом еще и еще один.

— Скотина! — прошипела Алена.

— У нас был уговор. Час прошел. Не очень мент спешит спасать тебя. Может, ты ему не нужна? Своя жизнь дороже… А ведь ты могла спокойно уйти, я давал тебе шанс. Но ты его упустила…

Алена изо всех сил сдерживала подступившие к глазам слезы. Волосы что, отрастут. Обидно, что она почти поверила его словам. Почему Семен до сих пор не нашел ее? Или и не ищет? До сих пор не знает, что она в руках шизофреника? Должен же кто-то спохватиться, что она пропала.

— Если он не появится здесь через два часа, я отрежу тебе пальцы.

Алена непроизвольно сжала руки в кулаки. От холодного, равнодушного голоса блондина по коже растекался жидкий холод. Нет, он не посмеет! Пустые угрозы… А кто ему запретит?

— Ты же обещал не трогать меня! — напомнила она.

— Я передумал.

Может, и ей стоит передумать? Нельзя ждать, пока приедет Семен. Она хочет спасти его, а получается, заманивает в западню?..

Ей понадобятся силы. Положив под голову кулак, Алена свернулась на диване калачиком. От усталости тянуло спать. Опасность спать не давала.

Алена таращилась на Вадима. А он походил, потрогал стоящие возле стены холсты, присел у окна — чтобы видеть двор. Но там было темно и спокойно. Только собаки лаяли где-то вдалеке.

Он шевельнулся, и Алена вскочила.

— Не беспокойся: у тебя есть два часа.

— А потом ты опять передумаешь…

— Чтобы этого не произошло, веди себя правильно.

Он достал нож, положил его так, чтобы Алена видела.

Веди она себя с самого начала правильно, слушай Семена, думай головой, а не… то не попала бы в эту самую…

Алена скрипнула зубами. Страх, если и был, трансформировался в осторожность и желание выбраться отсюда живой.

Она начала перебирать все то, что видела и знала про маньяков. Слабое подспорье, но собирает мысли воедино, заставляет сосредоточиться. Хорошо бы что-то найти для самообороны. Алена медленно обводила взглядом горницу, но ничего не находила. Разве пепельница годится — каменная, тяжелая. Такой стукнешь по голове — сотрясение обеспечено. Но до нее еще дотянуться надо, спрятать. А этот гад словно и не устал. Не пьет, не ест, моргает и то редко.