Золотые слезы

Ждать пришлось долго. Ровенская вышла лишь спустя полчаса. Несколько раз Света порывалась войти за ней, но, конечно, не сдвинулась с места, оставаясь шагах в двадцати от входа и сходя с ума от неизвестности и тревоги.

– Добыла! – с сияющим лицом воскликнула Снежана.

– Что добыла? – не понимала Света.

– Денег, чего же еще! – пояснила, Снежана с таким видом, будто это само собой разумелось.

– Ты добыла деньги в ювелирном магазине?

– Ну да! Только не надо об это сообщать всей улице. Хотя я, конечно, ничего противозаконного не совершила.

– А как ты их… добыла?

– Все тебе знать надо! – засмеялась Снежана. – Не боишься, что быстро состаришься? Добыли, и ладно. Теперь пойдем их тратить с чистой совестью.

Но Света не двигал ась с места.

– Ты точно не сделала ничего плохого?

– А если бы и сделала, ты бы от меня убежала? – парировала Снежана.

– Не знаю!– честно ответила Света, ей вдруг стало не по себе.

– Да не волнуйся, ты! – Снежана легким движением коснулась ее руки. – Я просто продала этому дядьке кое-какую вещицу. А заодно попросила его попридержать те замечательные изумрудные сережки, которые нам с тобой так понравились.

– Ах, так ты, значит, продала какую-то драгоценность? – У Светы точно гора с плеч свалилась.

– С виду ты кажешься гораздо смышленее. Неужели мне так и придется по два раза растолковывать тебе одно и то же?

– Просто у меня еще никогда не было такой подруги, как ты, – Призналась Света, Словно этим все и объяснялось.

– И не будет! – уверенно заявила Снежана и Пошла вперед.

8

В следующий понедельник Красовская собиралась в школу уже совсем в другом настроении, чем неделю назад. Теперь она чувствовала себя победительницей и была уверена что Снежана не бросит ее. «После того, что мы с ней пережили, – размышляла Светлана, – она не сможет от меня отказаться».

Накануне она вернулась домой в половине одиннадцатого вечера. Хорошо, что папы не было дома, иначе разразился бы грандиозный скандал. Но и от мамы Свете хорошенько досталось. Тамара Георгиевна потребовала от дочери объяснений. Светлана пролепетала что-то несвязное, придуманное на ходу.

– Я не верю, что ты все это время провела с Ровенской, – строго возразила мама.

– Я ей помогала по учебе, она сильно отстала от программы.

– В таком случае, где же твои учебники и тетради? – с недоверием расспрашивала Тамара Георгиевна.

– Остались у Снежаны, мы по ее учебникам занимались. А потом мы так устали, что решили прогуляться по скверу. У нее два громадных добермана, мы их выгуливали, – врала Света почем зря.

– На первый раз я тебя прощаю, – сдалась мама, – но только при условии, что это больше не повторится.

– Хорошо, мы больше не будем засиживаться так поздно, – с самым честным видом пообещала Света.

– А почему бы этой Ровенской не заниматься у нас дома? Ведь это нужно ей, а не тебе?

– Мамочка, неужели ты думаешь, что я приведу такую девочку, как Снежана Ровенская, в нашу квартиру? – Света даже ужаснулась от такого предположения.

– Значит, ты нас стыдишься?

Света увидела, как покраснела мама.

– Мам, ну ты же знала, в какую школу меня переводишь. Я никому там не ровня. Мне просто повезло, что Снежана обратила на меня внимание, иначе я осталась бы в одиночестве.

– Тогда позволь узнать, почему Ровенская одарила тебя такой честью? – язвительно сказала Тамара Георгиевна.

– Я тоже об этом думала, – ответила Света с самым искренним видом, – но не могла понять. Потом спросила у Снежаны, она сказала, что я ей понравилась больше всех девочек в классе. К тому же я хорошо учусь и буду помогать ей нагонять программу, – добавила Светлана.

– Это больше похоже на правду, но все-таки не понимаю: неужели у ее родителей не хватило ума нанять ей репетиторов?

– Наверное, Снежане легче нагонять упущенное с одноклассницей, чем с репетитором. Нина Викторовна говорила тебе, что Ровенская – сложная девочка. Я и сама еще не совсем разобралась, что у нее на уме. Но она мне нравится, и я уже не чувствую себя такой одинокой. Это хорошо, правда, мам?

– Мне тревожно, – призналась Тамара Георгиевна, – я прошу тебя быть благоразумной.

– Конечно; мам, я буду очень благоразумной, – клятвенно пообещала Света и убежала в ванную, чтобы закончить неприятный разговор, от которого ей самой становилось не по

себе. “