Золотые цикады сбрасывают кожу

Парень стал в деталях передавать увиденное в квартире, а я лихорадочно анализировала ситуацию. Выходило все как нельзя лучше, Алена унесла в могилу тайну Платиновой девочки. Господи, какой цинизм?! «Как нельзя лучше!». Но в словах Валерия смущала какая-то нестыковка.

– Погодите, а почему Вы называете смерть Лены убийством? Врачи считают причиной инфаркт.

– Потому что я осмотрел труп до ухода из квартиры. – горькая усмешка появилась на лице гэбэшника, – к сожалению большего сказать не могу. В целях вашей безопасности.

Ситуация выглядела крайне подозрительной. Этот парень играл втёмную. Чего он боится? Иди к начальству и докладывай. Совершенно непонятно зачем тратить время на разговоры с подругой убитой? Абсурд.

В любом случае надо производить впечатление искреннего человека, а значит вести себя непосредственно.

– Не понимаю вашего беспокойства. Доложите начальству, этому вашему Бодрову или Багрову, а он пусть принимает решение.

Лицо Валерия мгновенно изменилось.

– Вы знаете мое руководство? Откуда?

– От подруги. Алена не первый год занимается бизнесом… Занималась… Поэтому подстраховалась, узнала, откуда ей звонили. Сейчас каждый второй уголовник достает из кармана удостоверение следователя или работника КГБ. Вышла на улицу, набрала отпечатавшийся номер, «Приемная Багрова» – ответила девица, только что с ней говорившая. Или «Бодрова», точно не помню.

После этих слов Валерий откинулся на спинку лавки, и, казалось, потерял интерес к разговору. Во всяком случае, в фигуре гэбешника появилась какая-то безмятежность.

– Вы правы, зря парюсь. В отпуск пора, так и в трудоголика превратиться недолго. Извините за беспокойство.

Я вежливо попрощалась и ушла, оставив парня в одиночестве любоваться молоденькими мамами с колясками.

Первые двадцать метров спиной ощущала взгляд гэбэшника, потом напряжение улетучилось. Его внезапное равнодушие к убийству Лены могло обмануть кого угодно только не меня. Но как Валерий узнал об этом? Ведь врачи проводили вскрытие, была милиция… Непонятно.

Дядя бандит, у нас ничего нет

Государство рухнет, если исчезнут страдания детей

и женщин. Юристы, врачи, педагоги, депутаты, сутенеры,

кинематографисты, писатели, наркодельцы, следователи…

Страшно подумать, сколько голодных ртов появится,

сколько граждан потеряют работу, сколько исчезнет

профессий.

Абрикосов торопливо взбежал по ступенькам, не вызвав лифт. Он разучился жить спокойно, вся взрослая жизнь какими-то рывками. Но опоздания ненавидел, особенно если речь шла о встрече с сыном. Сегодня, например, днем после института зачем-то болтался по парку с Ларисой, играл в «испорченный телефон»?! Инфантил.

На самое интересное, что именно сегодня успел.

– Ирка, выключи молоко! – выкрикнула ему в лицо Вера и опрометью побежала на кухню, где непокорному молоку не сиделось на месте.

Юрий закрыл дверь и остановился, решив не проходить в квартиру.

В овальном зеркале отражался балконный проем, но мускулистая спина Виктора с небольшой наколкой отсутствовала. Обычно тот курил на балконе.

Дверь на кухню полуоткрыта, и Абрикосов помахал рукой.

– Привет, Ириша.

– Здравствуй, Юрочка, – низким, прокуренным голосом отозвалась ярко накрашенная брюнетка.

Лешка вышел из комнаты.

– Привет.

– Здравствуй, сынок. Давай, собирайся.

– Слушай, – Абрикосов-младший ковырял носком кроссовки светло-коричневый линолеум, – только ты не говори, пожалуйста, – Лешка указал рукой в сторону кухни, – помнишь, я тебе говорил, что сам стих сочинил? В больнице?

Отец кивнул, припоминая разговор в холле отделения эндокринологии.

– Я соврал.

Юрий краем глаза наблюдал, как его, Абрикосова-старшего, щека дергалась в овале зеркала. Блин, герой-неврастеник.

– Сынок, ты сказал, про рюкзак из книжки взято, – отец сделал ударение на слове «сказал», напомнив сыну о Лешкиной ссылке на частичный плагиат.

– Все равно, я врал, – упрямо повторил Лешка.

– Понятно. А чего вдруг сегодня…?

– Неприятно, что соврал.

Абрикосов опять отметил факт подергивания щеки:

– А про Мурока ты сам сочинил:

«Наш Мурок малой,
Он очень смешной,
Он ходит смешно,
И мне хорошо»?

– Да, это сам, – подтвердил Лешка. Было видно, что говорить на эту тему сыну не хочется. – В общем, я тебе сказал, – обойдя Юрия, мальчик приоткрыл дверь на кухню. – Мы пошли.

– К уколу не опоздайте, ужин в шесть, – отозвалась Вера.

Юрий быстро достал из сумки кеды и одел вместо туфель.

– Побежали, – предложил отец, едва миновали пустырь.

– Нет. После железки.

Они занимались за железнодорожным полотном в лесу.

Строго говоря, эти прогулки мало походили на серьезные тренировки.

Так, походят, побегают папа с сыном. Руками помашут, иногда в футбол поиграют. Вот и все занятие. Часа полтора.