Золотые туфельки

За день до Лясиных именин Артемка поцеловал старику руку, крепко обнял зеленоглазого Ваню и пошел через залив по льду в город.

Останавливаясь через каждые десять-пятнадцать-ступенек, чтоб передохнуть, он преодолел длинную каменную лестницу, что вела от моря до одной из лучших улиц города. Но едва Артемка ступил на тротуар, как с зеленой афиши в глаза бросились крупные печатные: строчки:

Клуб им. Ленина

ДЕТСКОЕ КУКОЛЬНОЕ ПРЕДСТАВЛЕНИЕ

ПЕТРУШКА

В ГОСТЯХ У ЛЛОЙД-ДЖОРДЖА

Артемка радостно сказал:

— Здесь! Никуда не уехали…

Афиша будто влила в него новые силы: улыбаясь каждому встречному красноармейцу, он твердой походкой прошел через всю главную улицу, свернул к запушенному инеем скверу и нажал плечом на чугунные ворота.

Комната, где его допрашивал Крупников, была вся завалена папками: «дела» лежали на столах, на подоконнике, на полу. Мужчина в военной гимнастерке, нажимая коленом на большую кипу папок, перевязывал ее шпагатом.

— Здравствуйте, товарищ начальник! — сказал Артемка.

— Мое почтение, — ответил мужчина. — Что скажешь?

— Я за своей парчой пришел, товарищ начальник. Тут она, парча моя, к «делу» пришпилена.

Мужчина поднял бледное, в очках лицо и внимательно оглядел Артемку.

— Ты кто? Как твоя фамилия?

— Загоруйко.

— Загоруйко?! — удивился мужчина. — Тот самый? Друг дьявола?..

— Да, — подтвердил Артемка.

— Но разве ты жив?

— Жив.

— Чудеса!.. Ты что же, ни в огне не горишь, ни в воде не тонешь?

— В воде тону. Меня люди вытащили.

— Вот оно как: одни топят, другие вытаскивают. А называются одинаково: люди. Я, брат, твое «дело» три раза читал. А ну, сядь да расскажи, как же ты спасся.

— Я, товарищ начальник, в другой раз зайду. — взмолился Артемка: — А сейчас у меня времени в обрез. Мне бы парчу назад получить… Я ее шесть лет за пазухой носил.

— Да вот она, твоя парча, — сказал мужчина, вытаскивая из ящика письменного стола пухлую папку. — Бери, пока в архив не сдал.

Артемка отодрал парчу от папки и сунул за пазуху, а письмо партизан к Луначарскому, тоже пришитое к «делу», спрятал в карман:

— Спасибо, товарищ начальник!

— На здоровье, друг дьявола. Не забудь зайти: я про тебя в газету напишу.

Немного спустя Артемка уже был на базарной площади Не поинтересовавшись даже, стоит ли его будка на старом месте, он уверенно, будто был здесь только вчера, прошел к будке Петровича и открыл дверь. Петрович все так же сидел на прежнем месте и дрожащей рукой протягивал дратву. Только борода стала совсем белая.

— Вот, Петрович, и я, — сказал Артемка. — Давно не видались.

Старик поднял слезящиеся глаза. Вдруг лицо его сморщилось, борода затряслась:

— Неужто Артемка?

— Я самый.

— Живой, значит?

— Живой, дедушка.

— Ну, слава тебе господи! — перекрестился старик. — А я уж думал, что ты навеки сгинул. Так и барышне сказал. Барышня тут одна про тебя спрашивала… Ну, присаживайся. Сейчас чаю заварю…

— Какая барышня? Когда спрашивала?

— Да это летом еще было. Молоденькая такая, с глазками…

— Ах, Петрович, все барышни с глазками!

— Э, не скажи! У этой особенные глазки — такие, брат, бог не всякой дает.

— А ты не заметил, Петрович, какая у нее нога? Номер, то есть?

— Вот этого не заметил. Она у меня обувку не чинила. Только справилась про тебя и ушла. Даже вроде в лице расстроилась.

— Дедушка, — попросил Артемка, — ты мне помоги! Я, можно сказать, прямо из воды: ни инструментов при мне, ни колодок. А туфли надо сделать такие, в каких и царевы дочки не ходят. Вот он, товар, за которым ты меня в Ростов посылал.

Старик взял парчу, пощупал пальцами.

— Хороший товар! Качество довоенное. Это ж для нее, что ли?

— Для нее, дедушка.

— А мерку снял?

— Да я ж ее шесть лет не видел!

— Да-а… — задумался старик. Он взял на полке колодку и подал Артемке. — Как считаешь, подойдет?

Теперь задумался Артемка. Надеясь на профессиональный навык определять размер обуви по фигуре, он напрягал память, чтобы представить девушку точно такой, какой увидел ее на бульваре перед контрразведкой.

— На полномера бы меньше.

— И такая есть, — сказал Петрович. — Вот, смотри, — потянул он с полки другую колодку.

Артемка деловито оглядел и кивнул:

— Вот эта будет в самый раз.

Всю ночь горел свет в будке Петровича. Только перед утром старик задул в лампе огонь, чтобы дать Артемке часок поспать. Артемка, еще слабый после болезни, как свалился на лавку, так будто в пустоту провалился.

А когда открыл глаза, то увидел на верстаке уже готовые две золотые туфельки И были они такой благородной формы, так сияли в утренник лучах солнца несказанной красотой, что Артемка даже зажмурился.

— Петрович, — сказал он со слезами в голосе, — ты ж самый великий мастер! Нету тебе равных на свете!

— Что уж там, что уж там… — смущенно забормотал старик. — Вместе ведь делали…

Засунув туфли под ватник, Артемка распростился со стариком и пошел к клубу имени Ленина.

Клуб помещался в большой каменной ротонде, стоявшей в городском парке. Вся площадка перед ним уже кишела детьми.