Золотые туфельки

Дав одно представление, кукольники вернулись домой. А в назначенный час Ляся с верным Васильком опять шла по мокрым аллеям рощи.

Студент уже ждал в беседке. Когда Ляся вошла, он с болезненной гримасой сказал:

- Я здесь с утра... Который час, не знаю. Решил, что вы уже не придете...

- Почему? Думали, что нас забрали? - с улыбкой спросила девушка.

- Могло и это случиться... А могли и просто так не прийти... Мокро... "Унылая пора, очей очарованье!.." Но какое же очарованье, когда... Ну да ладно! - прервал он себя. - Спасибо, что пришли. А то сижу - только шорох дождя в листве. Теперь и это приятно. "Приятна мне твоя прощальная краса..."

- Прочтите всё, - попросила Ляся и, когда студент взглянул на нее удивленно, объяснила: - Я тоже знаю эти стихи наизусть, но мне интересно, как читаете вы.

- Хорошо, - сказал он послушно и прочитал все стихотворение до конца, где оно так неожиданно обрывается:

Так дремлет недвижим корабль в недвижной влаге,

Но, чу! - матросы вдруг кидаются, ползут

Вверх, вниз - и паруса надулись, ветра полны;

Громада двинулась и рассекает волны.

Плывет. Куда ж нам плыть?..

Читал он хорошо: просто, без ненужного пафоса. Но последнюю строчку произнес с такой горестной ноткой, что Ляся взглянула на него с немым вопросом.

- Да, да, - смутился он слегка, - я тут, кажется, перехватил... Как всегда, вложил в чужие слова свой смысл. Но ведь никто не знает, о чем спрашивал этими словами Пушкин. Может, и он о том же? Конечно, применительно к своему времени.

- А вы о чем? - спросила Ляся, чувствуя за словами студента какую-то драму.

- О чем?.. - студент задумался. - Если вы не поскучаете, я расскажу... тем более, что мне здесь не с кем поделиться, нет друзей. Я много читал, еще до революции, и Маркса, и Каутского, а главное - Плеханова. Какой это мыслитель! Маркс и он открыли мне целый мир. А когда началась революция и Плеханов в своей газете "Единство" стал писать против взятия власти пролетариатом, я растерялся. Сердцем я был с теми, кто штурмовал Зимний дворец, а умом - с меньшевиками. Тут в город пожаловал сам Деникин. И встречает его не кто-нибудь другой, а сам городской голова, меньшевистский лидер Николаев. Встречает с хлебом-солью и с такой вот речью (я ее запомнил назубок): "Ваше высокопревосходительство, мне выпала большая честь приветствовать вас от имени городского самоуправления. Городское самоуправление всегда стояло на страже закона и порядка и верит, ваше высокопревосходительство, в вашу высокую и благородную миссию". А в это время Добровольческая армия уже заливала землю народной кровью, порола крестьян, вешала рабочих

Прочитал я в газете эту речь - и побежал в меньшевистский комитет. Спрашиваю: "Можно мне присутствовать на заседании, когда будут исключать Николаева?" - "За что?" - удивился секретарь "А за речь, сказанную на вокзале". - "Вы, - говорит, - с ума сошли. Эту речь мы в комитете составляли". Я постоял, постоял и побрел домой

А недавно попал мне в руки номер "Правды" с "Письмом к рабочим и крестьянам" Ленина "Меньшевики и эсеры, все без изъятия, помогают заведомым бандитам, всемирным империалистам, прикрашивая лжедемократическими лозунгами их власть, их поход на Россию, их господство, их политику", - прочитал я там. И до того стыдно стало! Стыдно и больно!.. Особенно, когда прочитал в конце письма: "Долой колеблющихся, бесхарактерных..." Вот уж поистине не в бровь, а в глаз мне!.. - Студент встал, прошелся по беседке и угрюмо сказал: Извините, что так подробно о себе... Наболело у меня.

- Нет, это интересно, - живо отозвалась Ляся. - Я таких людей еще не встречала.

- Поверьте, я даже хотел махнуть на все рукой и пойти на сцену. Не все ли равно, кто будет играть Гамлета - меньшевик или большевик! Но подумал и решил: нет, искусство не обманешь, от жизни никуда не уйдешь, разве только в могилу. Подумал и так позавидовал одному мальчишке, простому сапожнику, с которым когда-то на любительской сцене подвизался. Уж он-то не знал бы сомнений!..

- Какому... сапожнику?.. - насторожилась Ляся. - Как его звали?

- Мальчишку? Артемкой. А что?

- Артемкой?!

- Неужели вы его знали? - удивился студент. - Но откуда? Ведь это было так давно, а вы только с лета здесь. Он пропал, исчез, как сквозь землю провалился. Или вы его в другом месте встречали?

- Нет... - покачала Ляся головой. - Расскажите мне о нем все, что знаете.

И студент Алеша Лунин, не пропуская ни одной подробности, рассказал, как пришел однажды к ним, гимназистам, босоногий мальчишка-сапожник, чтоб тоже играть на сцене, как долго не давали ему роли и смеялись над ним, как поразил потом он всех своей необыкновенной игрой, как великодушно взял на себя "вину" гимназистов за "крамольную" пьесу и попал в каталажку и как, наконец, исчез из города, не оставив и следа.

Ляся слушала, низко опустив голову. А когда подняла ее, Лунин в испуге вскрикнул:

- Боже мой, у вас в глазах слезы!.. Но почему же, почему?

- Так, - сказала Ляся отворачиваясь, - просто день такой мокрый. Я сегодня уже плакала раз.

ЕЩЕ ОДНОГО ПОВЕЛИ